ВЕСТНИК ЕКАТЕРИНБУРГСКОЙ ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ. 2020. № 4(32)

Аннотация. Предлагаемая статья посвящена вопросам библейской агиологии. В фокусе внимания находится ветхозаветная концепция освящения человека. Автором предпринята попытка деконструкции широко распространенного стереотипного взгляда на первую часть Библии как на собрание глубоко архаичных еврейских текстов, отражающих суровые реалии жизни Древнего Ближнего Востока и имеющих самое малое отношение к сегодняшней христианской действительности. Несомненно, поверхностное знакомство с древними Писаниями способствует возникновению расхожего клише — образа «жестокого и кровавого» Ветхого Завета, радикальным образом отличного от мира евангельской морали. В наши дни отчетливо прослеживается тенденция замечать в Ветхом Завете только отдельные эпизоды, смущающие или шокирующие современное общество: кары, посылаемые Богом на неугодных ему людей или целые страны, реки крови, проливаемые Израилем во имя своих религиозных идеалов, наконец, безжалостная максима lex talionis — «око за око и зуб за зуб». Подобный редукционизм нередко встречается в широкой христианской среде и крайне активно эксплуатируется представителями материализма в их атеистической пропаганде. Однако более глубокое и внимательное обращение к Священному Писанию позволяет увидеть несостоятельность и однобокость такого подхода. Чтобы подтвердить это, автор обращается к ветхозаветному учению о милосердии человека. Анализируя обширный библейский материал, можно прийти к выводу, что многочисленные заповеди о любви, милосердии и сострадании к ближнему, встречающиеся во всех разделах ветхозаветного канона, являются не спорадическими исключениями из общего правила, но в своей совокупности (наряду с разнообразными культовыми установлениями) составляют путь освящения человека как его уподобления Творцу, единения с Ним. Прослеживание этой концептуальной линии позволяет сформировать определенную апологетическую перспективу. Центральное внимание при этом будет уделено анализу древнееврейского понятия ḥesed (милость, милосердие, преданная любовь) и некоторых его синонимов.

Abstract. The present article is dedicated to the issues of biblical hagiology. The main focus is set on the Old Testament conception of man sanctification. The author makes an attempt to deconstruct the wide-spread stereotype view of the first part of the Bible as a collection of deeply archaic obsolete Hebrew texts that reflect harsh norms of life existing in the Ancient Near East and having little relation with today’s Christian reality. Certainly, superficial acquaintance with the ancient Scriptures may generate a popular cliché — the image of “cruel and bloody” Old Testament which is radically different from the world of Gospel morality. At present there is a clear trend to notice in the Old Testament only those separate episodes that confuse and shock modern society: divine retribution sent upon different individuals or even countries trespassing against God’s orders, rivers of blood spilt by the Israelites in the name of their religious ideals or uncompromising maxim of lex talionis: “eye for eye and tooth for tooth”. Such reductionism appears among numerous Christians and is extremely intensively used by materialists in their propaganda of atheism. However, more careful and thorough reading of the Holy Scripture allows seeing the groundlessness and one-sidedness of such an approach. In order to prove it the author refers to the Old Testament teaching of mercy. Analyzing vast biblical material he comes to a conclusion that multiple commandments of love, mercy and compassion towards one’s neighbor that can be seen in all parts of the Old Testament canon, are not merely sporadic exclusions from the general rule but as a whole (along with diverse cultic rules) comprise the path of sanctification of man as following after the Creator’s likeness and building of union with Him. Tracing of this conceptual line helps to form a certain apologetic perspective. Special attention in the article is paid to the analysis of the Ancient-Hebrew concept “ḥesed” and some of its synonyms.

Ключевые слова: милосердие, богопознание, святость, библейская агиология, Закон Моисеев, Ветхий Завет, библеистика.

Keywords: mercy, knowledge of God, holiness, biblical hagiology, Law of Moses, Old Testament, biblical studies

Аннотация. В настоящей статье предпринимается попытка обзора структурных интерпретаций трактата «О началах» в изданиях и переводах данного памятника. Автору статьи интерпретация структуры трактата «О началах» видится ключом к пониманию жанра трактата, сыгравшего определяющую роль в церковном осуждении учения Оригена и формировании представлений о его философско-догматической системе в Средневековье и в Новое время. В ХХ в. происходят изменения в оригениане, в результате которых учение александрийца перестало сводиться только к онтологической системе, реконструируемой из трактата «О началах», и обращается особое внимание на экзегетическое наследие Оригена. В результате этого формируется представление об учении Оригена как о гипотетическом учении, «богословии в поиске», в котором александриец пытался дать ответы на неразрешенные богословские вопросы III в. Эта смена парадигм оказала влияние и на подходы издателей к трактату «О началах». В критическом обзоре подходов к его тексту автор статьи выделяет две характеристики памятника: трактат «О началах» как система и как «богословие в поиске». Кроме того предлагается объяснение, каким образом формируется подход к жанру, характеру, структуре трактата, к переводу Руфина, единственному источнику, в котором в наиболее полном виде сохранился текст «О началах». В данном исследовании предпринимается попытка объяснения, насколько и в каком отношении трактат является догматической системой. В результате исследования структурных интерпретаций трактата «О началах» в изданиях и переводах данного памятника автор приходит к выводу, что трактат имеет как догматико-дидактические, так и исследовательские цели: в рассматриваемом памятнике Ориген попытался актуализировать для своих читателей, живших в III в., триадологию, уже изложенную в Священном Писании, а также великий александриец, опираясь на описанное им троическое учение, смог предложить читателям свое гипотетическое учение по вопросам ангелологии, космологии, антропологии, теодицеи и эсхатологии.

Abstract. This article attempts to review explanations of the structure of treatise “On First Principles” in editions and translations of this monument. The author of the article considers the interpretation of the treatise structure to be the key to understanding the genre of this text, which played a decisive role in the church condemnation of Origen’s teachings and the formation of ideas about the philosophical and dogmatic system of Origen in the Middle Ages and in modern times. In the 20th century the changes happened in Origeniana have led to the fact that the Alexandrian’s teachings ceased to exist just as the ontological system reconstructed according to the treatise “On First Principles”, and special attention is now paid to the exegetical heritage of Origen. As a result, Origen’s doctrine begins to appear as a hypothetical teaching, “a theology in research,” in which the Alexandrian tries to answer unresolved third-century theological questions. This paradigm shift has also influenced publishers’ approach to the treatise. In his critical review of approaches to the text of the “On First Principles”, the author identifies two characteristics of this monument: the treatise as a system and as “a theology in research”, and explains how the approach to the genre, character and treatise structure, as well as the approach to Rufin’s translation, the only source of the treatise text preserved in its fullest form, is formed. In this research, an attempt is made to explain how and in what respect the treatise “On First Principles” is a dogmatic system. As a result of research of the structural interpretations of the treatise in various editions and translations of this monument, the author concludes that the “On First Principles” has both dogmatic and didactic and research goals: in this monument, Origen tried to actualize the triadology already set forth in the Holy Scriptures for his readers of the 3rd century, and also the great Alexandrian tried to offer a hypothetical teaching on angelology, anthropology, eschatology and theodicy according to his Trinitarian doctrine.

Ключевые слова: Ориген, триадология, космология, антропология, сотериология, ангелология, эсхатология, издания трактата «О началах», онтология

Keywords: Origen, doctrine of the Trinity, cosmology, anthropology, soteriology, angelology, eschatology, editions of the treatise On First Principles, ontology

Аннотация. В статье рассматривается вопрос осуждения учения о временном характере наказания демонов и нечестивых людей (апокатастасис) в VI в. Для того чтобы разобраться в проблеме различных интерпретаций дошедших до нас документов, автор статьи анализирует источники и исследования отечественных и зарубежных ученых. Статья посвящена поиску ответов на ключевые вопросы: когда и кем в VI в. был осужден оригенизм, о чем свидетельствуют найденные в XVII в. 15 анафематизмов, был ли среди учений оригенизма осужден апокатастасис и какое отношение его осуждение имеет к решениям V Вселенского Собора? Автор статьи учитывает историческую атмосферу, в которой проходил V Вселенский Собор. Перед участниками Собора стояла непростая задача преодолеть последствия распространения космологических представлений Оригена. Его идеи к тому времени обрастали все новыми и новыми подробностями и ответвлениями, особенно в монашеской среде. Строго говоря, критике в VI в. были подвергнуты развитые оригенистами учения, которые содержали спорные для самого Оригена идеи. Существующий реальный мир, согласно Оригену, служит неким отражением мира совершенного. Всемирная драма заключается в том, что разумные существа отпали от идеального мира, и космологическое учение строится на их постепенном возвращении. Сам Ориген адресовал свой труд «О началах» выходцам из языческой среды, интересующимся вопросами мироздания. То есть задача перед ним ставилась скорее апологетическая. Это нужно учитывать при рассмотрении вопроса. На основании рассматриваемых источников и исследований ученых автор высказывает мнение, что учение об апокатастасисе было рассмотрено как одно из учений оригенистов на заседаниях, предваряющих открытие V Вселенского Собора на основании15-ти анафематизмов, и анафематствовано тем же составом епископата, который впоследствии принимал решения относительно «Трех глав», и папой Вигилием. Это единодушно принятое всей Церковью решение нашло отражение в анафематствовании Оригена на 8-м заседании V Вселенского Собора.

Abstract. The article deals with the question of condemnation of the doctrine of temporary nature of the punishment for demons and impious men (apokatastasis) in the 6th century. In order to understand the problem of various interpretations of extant documents, the author analyzes the sources and studies of domestic and foreign scientists. The article focuses on the search for answers to key questions: when and by whom Origenism was condemned in the 6th century, as evidenced by the 15 anathemasisms found in the 17th century; was apokatastasis condemned among the teachings of Origenism, and what does the condemnation of apokatastasis have to the decisions of the Fifth Ecumenical Council? The author takes into account the historical atmosphere in which the Fifth Ecumenical Council was held. The participants of the Council had a difficult task to overcome the consequences of the spread of Origen’s cosmological ideas. By that time, his ideas were becoming more and more detailed and branched out, especially in the monastic community. Strictly speaking, the teachings developed by the Origenists, which contained controversial ideas even from the point of Origen’s view, were criticized in the 6th century. The existing real world, according to Origen, serves as a kind of reflection of the perfect world. The universal drama consists in the fact that intelligent beings have fallen away from the ideal world, and cosmological teaching is based on their gradual return. Origen himself addressed his work “On First Principles” to people from a pagan environment who were interested in secrets of the universe. In other words, Origen’s task was rather apologetic. This should be taken into account when considering the issue. On the basis of the sources and scientific research considered, the author expresses an opinion that the doctrine of apokatastasis was considered as one of the teachings of Origenists at the meetings preceding the opening of the Fifth Ecumenical Council, and anathematized by the same composition of the episcopate, who later made decisions on the Three chapters, and Pope Vigil. Unanimously accepted by the entire Church, this decision reflected in anathematisation of Origen on the 8th meeting of the Fifth Ecumenical Council.

Ключевые слова: апокатастасис, оригенизм, всеобщее спасение, V Вселенский Собор, император Юстиниан Великий, папа Вигилий, Ориген, канонические границы, анафема, эдикт Юстиниана

Keywords: аpocatastasis, Origenism, universal salvation, the Fifth Ecumenical Council, Justinian, Vigilius, Origen, canonical boundaries, anathema, the case of Three chapters, Edict of Justinian

Аннотация. Рассмотрен вопрос об отголосках оригенистских споров в творениях представителей центральной для Византии XIV в. духовной семьи паламитского исихазма — св. Григория Паламы, св. Филофея Коккина и Феофана Никейского. Показано, что наряду со стандартным упоминанием положения V Вселенского Собора о том, что Бог сотворил мир не по Своей природе, но по энергии, лишь в Богородичном слове Феофана Никейского содержится более детальный фрагмент, посвященный критике учения оригенистов о множественности Воплощений (в том числе — и в ангелов).

Abstract. The article is dedicated to the repercussions of the Origenist controversies in the writings of St. Gregory Palamas, St. Philoteos Kokkinos and Theophanes of Nicaea, all the three hierarchs belonging to the spiritual family of the so-called Palamite hesychasm, the central in the 14th-century Byzantium. The author shows that, alongside with a standard mention of the Fifth Ecumenical Council’s tenet about God having created the universe not according to His nature, but according to His energy, it is only the Eulogy to the Theotokos by Theophanes of Nicaea that contains a more detailed fragment criticizing the Origenist doctrine on the multiplicity of Incarnations, including the one into an angel.

Ключевые слова: Ориген, оригенистские споры VI в., паламитский исихазм, духовная семья: св. Григорий Палама, св. Филофей Коккин, Феофан Никейский; множественность Воплощений

Keywords: Origen, the 6th-century Origenist controversies, the Palamite hesychasm, the spiritual family of St. Gregory Palamas, St. Philotheos Kokkinos and Theophanes of Nicaea; the multiplicity of Incarnations

Аннотация. В 1850-х гг. в 4-х действующих духовных академиях появляются первые пособия по пастырскому богословию. В них мы видим развитие тем учительства, пастырской аскетики, пастырства священника и призвания к священству. Среди авторов пособий — архим. Антоний (Амфитеатров) в Киеве, архим. Кирилл (Наумов) в Санкт-Петербурге, архим. Сергий (Ляпидевский) в Москве, архим. Паисий (Пылаев) и прот. Михаил Зефиров в Казани. Параллельно с изданием пособий в это время в обществе можно наблюдать развитие таких феноменов, как просвещение, секуляризация и десакрализация общества, гуманизация и индивидуализация, «демонтаж сословий». В статье делается предположение, что данные феномены могли повлиять на представления авторов академических пособий по пастырскому богословию 1850-х гг., каким должен быть священник, что должно быть главным в его служении. Статья ставит своей целью с помощью анализа содержания пособий по пастырскому богословию 1850-х гг. рассмотреть представление в них о священстве. Анализ осуществляется с точки зрения проблемы отделенности духовной школы от жизни, к которой она готовит будущих пастырей. В конце статьи делается предположение, что изучение представлений о духовенстве авторов пособий по пастырскому богословию 1850-х гг. может пролить свет на происхождение основных пастырско-теологических идей и тенденций в руководствах для священников 1860-х гг. и более позднего времени. Эти идеи и тенденции в первую очередь связаны с переходом к темам пастырства, призвания к священству и священнической аскетики. Предполагается, что начавшийся в пособиях по пастырскому богословию 1850-х гг. переход от описания священника с точки зрения его учительной функции к пастырству и пастырской аскетике был возможен благодаря попыткам авторов руководств ответить на такие вызовы современности, как индивидуализация и секуляризация. Исходя из постановки проблемы статьи, можно сказать, что духовная школа в лице авторов пособий по пастырскому богословию 1850-х гг. вовсе не была отделена от жизни.

Abstract. In the 1850s, the first manuals on pastoral theology appeared in the four operating theological academies. Among the manual authors were archimandrite Anthony (Amphitheatrov) in Kiev, archimandrite Cyril (Naumov) in St. Petersburg, metropolitan (later archimandrite) Sergius (Lyapidevsky) in Moscow, archimandrite Paisiy (Pylaev) and archpriest Mikhail Zefirov in Kazan. In the manuals one can observe the development of themes of teaching, morality, shepherding and calling for the priesthood. At the same time, in the society people could notice the growth of such phenomena as enlightenment, secularization and desacralization, humanization and individualization and «dismantling of social estates». The author makes an assumption that it could influence the ideas of the authors of these academic manuals about what a priest should be and what should be the main thing in his ministry. The purpose of the article is to get an idea of the priesthood by analyzing the content of the manuals on pastoral theology of the 1850s.

The analysis is carried out with regard to the problem of a gap between theological academies and the reality. It is further suggested that studying 1850s manual authors’ views on clergy may shed light on the origin of basic pastoral and theological ideas and tendencies in the manuals for priests of the 1860s and later. They were related to the themes of shepherding, calling to the priesthood and priestly asceticism. It is assumed that the academic manual authors tried to answer such modern challenges as the individualization and secularization. For this reason, in the manual texts one can observe the transition from the description of a priest in terms of his teaching function to the shepherding and pastoral asceticism. Based on the statement of the problem of the article, it may be said that the theological school, represented by the authors of manuals on pastoral theology of the 1850s, was not separated from life.

Ключевые слова: пастырское богословие, священник, духовенство, учительство, призвание, пастырство, аскетика, индивидуализация, секуляризация, просвещение, архим. Антоний (Амфитеатров), архим. Кирилл (Наумов), митр. Сергий (Ляпидевский), архим. Паисий (Пылаев), прот. Михаил Зефиров

Keywords: pastoral theology, priest, clergy, teaching, vocation, shepherding, asceticism, individualization, secularization, education, archim. Anthony (Amphitheatrov), archim. Cyril (Naumov), Metropolitan Sergius (Lyapidevsky), archim. Paisiy (Pylaev), prot. Mikhail Zefirov

Аннотация. Статья посвящена изучению богослужения в высшей духовной школе России, причем внимание сфокусировано на начальном периоде этого процесса — 1840–1860-м гг. Если зрелый период российской «школьной» литургики — 1880–1910-е гг. — неоднократно привлекал внимание как отечественных, так и зарубежных исследователей, ранний период изучен существенно хуже. А именно в этот период «прикровенного» развития русского богословия были заложены предпосылки исторического подхода в литургике, давшего через несколько десятилетий богатые плоды. Для исследования выбрана Санкт-Петербургская духовная академия, где в эти годы исторический подход в изучении богослужения наиболее заметен, и это является заслугой преподавателя академии Василия Ивановича Долоцкого. Так как исследованиям самого В. И. Долоцкого в последние годы был посвящен ряд статей, в данной работе изучаются работы его учеников — воспитанников СПбДА XV–XXVIII курсов (1843–1869). Нижняя граница исследования (1843) определяется выпуском первого курса, которому В. И. Долоцкий читал свой курс лекций по церковным древностям (1839–1843); верхняя граница — введением Устава духовных академий в 1869 г., определившего радикальные изменения в высшей духовной школе и богословской науке.

Так как в архиве СПбДА сохранилось лишь незначительное количество выпускных студенческих сочинений, источниковая база исследования была ограничена опубликованными статьями и брошюрами, составленными на основе курсовых сочинений, а также рецензиями, представленными на магистерские диссертации членами Святейшего Синода. Для уточнения тем выпускных работ использовались архивные материалы с разрядными списками выпускников СПбДА. В приложении к статье приведен список тем выпускных диссертаций студентов указанных курсов, связанных с богослужением.

Исследование подтвердило гипотезу, что не только сам В. И. Долоцкий начал применять исторический подход в изучении богослужебных обрядов и чинопоследований, но это делали и его ученики, причем в их работах можно выделить элементы историко-генетического и историко-сравнительного методов.

Abstract. The article deals with liturgical studies at a higher theological school in Russia focusing on the initial period of this process from 1840s to 1860s. While the mature period of the “school” Liturgics from 1880 to 1910s repeatedly attracted the attention of both Russian and foreign researchers, the early period has been studied much worse. However, that period of the “covert” development of Russian Theology laid prerequisites for a historical approach to Liturgics that was to bring forth rich fruits several decades later. The choice of the SPbTA for the study was motivated by the fact that due to the academy professor V. I. Dolotsky the historical approach to the study of worship was most noticeable here. As there have been a number of articles devoted recently to the studies carried out by Vasily Ivanovich Dolotsky himself, this study presents a research into the works of his students at the St. Petersburg Theological Academy of the courses 15–28 (in the period from 1843 to 1869). The lower range limit (1843) is defined by the first-year course, to which V. I. Dolotsky read lectures on Church Antiquities (1839–1843); the upper limit is determined by the introduction of the Charter for theological academies in 1869, which brought radical changes in the higher theological school and theological science. Since only a small number of graduation papers have survived in the SPbTA archives, the primary sources base has been limited to the published articles and brochures compiled on the basis of course graduation papers as well as reviews on master’s theses made by members of the Holy Synod. To clarify the topics of the graduation papers, archive materials with the lists of SPbTA graduates of different courses were used. Attached to the article is a list of the thesis themes presented by graduates of these courses relevant to the liturgy. The study has confirmed the hypothesis that not only V. I. Dolotsky himself began to apply the historical approach to researches in liturgical rites and worship service orders, but also his students did, even with some noticeable elements of the historic-genetic and historic-comparative methods.

Ключевые слова: высшая духовная школа, Санкт-Петербургская духовная академия (СПбДА), литургика, Василий Иванович Долоцкий, исторический метод

Keywords: higher theological school, Saint Petersburg Theological Academy (SPbTA), graduation papers of academy students, V. I. Dolotsky and students, historical approach to liturgy, historic-comparative method, historic-genetic method

Аннотация. Персонализм как философское направление стал известен в первой половине XIX века и развивался на протяжении XX столетия, в частности как реакция на обезличивающие тенденции философии, науки и культуры. Центральное место этого теистического философского направления занимает понятие «личность». Персонализм постулирует абсолютную реальность и ценность личности — как человеческой, так и Божественной. Однако философское понимание личности не всегда соответствует святоотеческому представлению о ней.

В России персонализм именовали лейбницианством или неолейбницианством, по имени основателя монадологии Готфрида Лейбница. В основу своей метафизики мыслитель ставит «субстанцию-монаду» — духовный «атом» бытия. Авторы рассматривают монадологию Г. Лейбница, серьезно повлиявшую на русский философский персонализм, и сопоставляют это учение с православным богословием личности.

В работе проанализированы представления немецкого мыслителя о понятиях «монада», «душа», «дух», «Бог», «личность». Дан краткий обзор монадологии, согласно которой монады составляют универсум и находятся в определенной иерархии, соответствующей предустановленной Богом гармонии. Между собой монады различаются по степени ясности своих восприятий и представлений. На вершине иерархии стоит Высшая Монада — Бог с самой совершенной степенью восприятия. Человек есть тоже монада, а точнее «монада-дух», обладающая высокой степенью восприятия, разумом, и являющаяся образом Божества. Личность человека напрямую отождествляется с сознанием, что не соответствует богословскому представлению о несводимости личности к природе, даже утонченной, ментальной.

Авторы приходят к выводу, что Г. Лейбниц, хотя и утверждает субстанциальность монады и личности, но не достигает двуединства святоотеческой богословской онтологии, оставаясь в рамках однополярной, духовно-субстанциальной онтологии. Немецкий мыслитель не утрачивает многих антропологических интуиций, но примитивизирует христианское богословие, стремясь к разработке «рационалистической религиозной доктрины»; к сожалению, он не использует великие достижения богословско-философского синтеза отцов Церкви.

Abstract. Philosophical personalism developed throughout the 20th century as a reaction to depersonalizing tendencies of the philosophy, science and culture. The central place in this theistic philosophical course is occupied by the concept of ‘personality’. Personalism posits ultimate reality and value in personhood — human as well as divine. However, the philosophical understanding of ‘personality’ does not always correspond to the theological, patristic idea of it. In Russia personalism was called ‘leibnizism’ or ‘neo-leibnizianstvo’ by the name of Leibniz, the founder of monadology. The German philosopher places the ‘substance-monad’, the spiritual ‘atom’ of being, at the basis of his metaphysics. In this article we consider Leibniz’s monadology, which had a serious impact on Russian philosophic personalism, and compare this doctrine with the Orthodox theology of personality. The German thinker’s concepts of «monad», «soul», «spirit», «God» and «person» are analyzed in this article. The authors shortly describe monadology, according to which the monads constitute a universe and present a certain hierarchy in accordance with the harmony preset by God. Monads differ in the degree of clarity of their perceptions and apperception. God as the Highest Monad possesses the most perfect degree of perception and stands at the top of the hierarchy. Man is also a monad or rather ‘monad-spirit’, which has a high degree of perception, intelligence, and represents an image of God. Leibniz directly identifies the human person with the consciousness, which diverges from the theological understanding of irreducibility of person to nature, even sophisticated, mental one.

Although Leibnitz affirms the substantiality of the monad and person, nevertheless he remains within the one-polar spiritual-substantial ontology not achieving the two-polar patristic one. The German thinker does posses certain anthropological intuitions but he seriously simplifies Christian theology aiming at development of a rational religious doctrine and alas leaving behind the great achievements of the theological and philosophical synthesis of the Church fathers.

Ключевые слова: монада, субстанция, монадология, личность, Готфрид Лейбниц, персонализм, лейбницианство, неолейбницианство, богословие

Keywords: monad, substance, monadology, person, Leibniz, personalism, leibnizism, neo-leibnizianstvo, theology

Аннотация. Творчество Нисиды Китаро — основателя Киотской школы философии — синтезирует в себе идеи экзистенциальной философии, философской феноменологии, практики мистического буддизма и элементов христианской этики. В статье исследуется начало такого рода синтеза. Автор обосновывает тезис, что синтетическая философия Нисиды Китаро невозможна без взаимопроникновения мировоззренческих установок восточной культуры и мира христианства. Статья посвящена феномену «чистого опыта» в работе Нисиды Китаро «Исследование блага». Чистый, непосредственный опыт у Нисиды является основанием личного субъективного подлинного знания и одновременно предельной реальностью, воплощенной в Боге. Условие и возможность такого опыта — единство в личности фактического, мыслительного, волевого и интуитивного начал. Подобного рода понимание личности и опыта сближает философию Нисиды с христианским представлением о человеке.

Abstract. The work of Nishida Kitaro, founder of the Kyoto school of philosophy, synthesizes the ideas of existentialism and phenomenology, practice of mystical Buddhism and elements of Christian ethics. The author of the article examines the beginning of this synthesis and makes a point that the synthetic philosophy of Nishida Kitaro is impossible without the interpenetration of the ideological attitudes of Eastern culture and Christianity.

The article is devoted to the phenomenon of “pure experience” in the Japanese philosopher’s work “An Inquiry into the Good”. Nishida’s pure, direct experience is the basis of personal subjective genuine knowledge and at the same time the ultimate reality that is embodied in God. Unity of the actual, mental, volitional and intuitive principles in the personality provides a possibility and condition for such an experience. This kind of understanding of the personality and real experience brings Nishida’s philosophy closer to the Christian idea of a man.

Ключевые слова: Чистый опыт, опыт, непосредственный опыт, Китаро Нисида, Масао Абэ, «Исследование блага», воля, целостность, единство

Keywords: Pure experience, experience, direct experience, Kitaro Nishida, Masao Abe, “An Inquiry into the Good», will, integrity, unity

Аннотация. Настоящая статья посвящена разночтению пространной и краткой редакций послесловия печатного Ирмология 1657 г. В пространной редакции используется концепция пентархии, данная в формулировке пять патриархов — пять чувств человека. Идея пентархии возникает в V в. и закрепляется в церковной традиции после новелл императора Юстиниана, отражаясь во многих святоотеческих и византийских текстах (например, Максима Исповедника, Феодора Студита, Никиты Стифата, Феодора Вальсамона, и др.). После отпадения Рима данная концепция практически не упоминается до XVII в., когда при патриархе Никоне пентархия становится одним из концептов, утверждающих как минимум равноправие Русского Патриарха четырем вселенским патриархам древности. О пяти патриархах как пяти чувствах говорится в следующих печатных изданиях: Кормчей 1650–1653 гг., Служебнике 1655 г. и в пространной редакции послесловия Ирмология 1657 г. Также влияние этой идеи можно проследить в архитектуре Воскресенского собора Новоиерусалимского монастыря. Возможно, в данной поздней трактовке концепции Русский патриарх становится среди других патриархов по своему значению первым по чести, на место, принадлежавшее в первое тысячелетие истории Церкви папе Римскому, но по крайней мере официально патриарх Никон отрицал подобную трактовку. Последующее сокращение текста выходных данных Ирмология, исключение упоминания о пентархии рассматривается как возможный результат неприятия греческих порядков и обычаев на Руси в середине XVII в.

Abstract. This article is devoted to the interpretation of lengthy and concise editions of the afterword in the printed Heirmologion (1657). The lengthy edition deals with the concept of the pentarchy defined as the five patriarchs — the five senses of a person. The idea of the pentarchy first appeared in the 5th century has been entrenched in the church tradition after the Novels of the Emperor Justinian. It is reflected in many patristic and Byzantine texts (for example, by Maximos the Confessor, Theodore the Studite, Niketas Stethatos, and Theodore Balsamon). After the secession of Rome, this concept had been hardly mentioned until the 17th century, when, under the Patriarch Nikon, the pentarchy became one of the concepts proclaiming at least the equality of the Russian Patriarch to the four ecumenical Patriarchs of ancient times. The idea of five patriarchs as an allegory of five senses can be found in the following publications: Kórmchaia Book (1650–1653), Service Book (1655), and the lengthy edition of the afterword in Heirmologion (1657). The influence of this idea can also be traced in the architecture of the Resurrection Cathedral in the New Jerusalem Monastery. In the late interpretation of the concept, the Russian Patriarch was likely to have taken the first place instead of the no longer needed Pope, though Patriarch Nikon denied such an interpretation at least officially. Later, the part of the afterword containing the pentarchy concept was deleted from the Heirmologion text, and this fact is considered to be an eventual result of the resistance to Greek customs and traditions in the middle of the 17th century.

Ключевые слова: Ирмологий, книгопечатание, книжная справа, патриарх Никон, пентархия

Keywords: Heirmologion, typography, correction of the books, patriarch Nikon, pentarchy

Аннотация. Жители Тургайских степей всегда были объектом пристального внимания Оренбургского епархиального комитета Православного миссионерского общества. В связи с тем, что многие переселенцы не только не посещали православные храмы, но и перенимали от степных народов мусульманство, чему способствовали муллы, епархиальный комитет неоднократно ставил проблему окиргизивания приезжих. Неслучайно Оренбургский епархиальный комитет Православного миссионерского общества стал издавать книги «Премудрость Иисуса, сына Сирахова», «Священная История Ветхого Завета», «Первоначальные сведения о православной христианской вере, сообщаемые киргизу, готовящемуся к святому Крещению» и др. на киргизском языке, предварительно подготовив их переводы. Священнослужители — выпускники Оренбургской духовной семинарии, — должны были знать киргизский, татарский языки, которым их специально обучали в стенах этого учебного заведения, т. о. заранее настраивая на православную миссионерскую деятельность. Отправляясь на Восток, священники брали с собой эти книги, представлявшие особую ценность и становившиеся главным подспорьем в деле объяснения сути православной веры. Перед православными миссионерами неизменно ставились три задачи: 1) поддержка и укрепление веры православных переселенцев; 2) разъяснение сущности православия киргизам (в том числе наиболее сложных для понимания иноязычными народами духовных вопросов, таких, как почитание Господа Иисуса Христа, распятия, икон); 3) поддержка «крещеных инородцев», нуждающихся в духовном окормлении после принятия судьбоносного решения. Миссионерско-просветительская деятельность православного священника распространялась на три категории русских переселенцев: тех, кто многие годы проживает среди киргизов, сохраняя при этом традиции православной культуры и воспитывая в них своих детей, тех, чья вера за долгие годы пошатнулась, «окиргизилась», размылась, но еще не потеряна и укрепится при необходимой духовной поддержке, а также тех, кто сам разуверился и других русских настраивает против Церкви. Миссионерско-просветительская деятельность в мусульманской среде была направлена на просвещение местного населения в вопросах православной веры и на окормление «новопросвещенных» киргизов.

Abstract. Population of the Turgay steppes was under the scrutiny of the Orenburg Diocesan Committee of the Orthodox Missionary Society, the reports of which noted a problem of adopting Kyrgyz way of life by Russian migrants who forgot Orthodox churches and studied the Mohammedan dogma from mullahs. To help future missionaries, the Orenburg Diocesan Committee of the Orthodox Missionary Society published books translated into the Kyrgyz language: “Wisdom of Jesus the Son of Sirach”, “The Sacred History of the Old Testament”, “Initial Information about the Orthodox Christian Faith Communicated to the Kyrgyz Preparing for Holy Baptism”, etc. These unique publications were used by Orthodox priests during their missionary trips to the Turgay steppes.

The clergymen, educated at the Orenburg Theological Seminary and fluent in Kyrgyz and Tatar languages, were provided with the unique translated religious literature and made missionary trips to the Turgay steppes with a triple purpose. First, to strengthen the faith of Orthodox immigrants and instruct them “how to sanctify the Name of Christ in the Kyrgyz steppe”; secondly, to explain the essence of the Orthodox faith to the Kyrgyz and highlight the complex issues related to the veneration of Christ, icons and crucifixion; and thirdly, to support the “baptized foreigners” who needed spiritual care after making such a fateful decision. The missionary and educational activities of the Orthodox priest was intended to help three categories of Russian immigrants: those living among the Kyrgyz for many years, while maintaining the traditions of the Orthodox culture and cultivating it among their children; those whose faith shaken over the years, “with taking Kyrgyz mentality”, eroded but not lost and could be strengthened with the appropriate religious support; and also those who had disbelieved and set other Russians against the Church. The missionary and educational activities in the Muslim community were aimed at educating the local population in matters of the Orthodox faith and at caring for the “newly enlightened” Kyrgyz.

Ключевые слова: миссионер, священнослужитель, Тургайские степи, переселенцы, православие, ислам

Keywords: missionary, priest, Turgay steppes, immigrants, Orthodoxy, Islam

Аннотация. Статья посвящена изучению разнообразных направлений приходского храмопопечения в условиях нарастающей антицерковной, ликвидационной политики со стороны советского государства 1918–1930-х гг. Предпринята попытка уяснить специфику изменений в приходской организации, происходивших под влиянием двух разновекторных преобразований. Представлены основные этапы становления советского и церковного законодательства в отношении приходской организации, существенно менявшие правовой статус приходов, значительно изменившие права и обязанности приходского клира и мирян.

Существенным нововведением в отношении прихода было создание внутриприходских структур — приходских собраний, советов, ревизионных комиссий, деятельность которых позволяет уяснить формы внутриприходской солидарной ответственности в решении проблем прихода (содержания храма, оплаты причта и пр.). Другим нововведением эпохи было установление новых взаимоотношений приходских сообществ с приходским духовенством: порядок выбора или найма духовенства, содержание клира и пр. В Вологде предложенные правовые новации усваивались приходскими сообществами по-разному. Несмотря на предложенные демократические инициативы, сохранялись традиционные отношения между клиром и мирянами.

В условиях ликвидационной политики государства, направленной на ограничение сферы бытования православной традиции в целом, в приходских сообществах города сложились разнообразные формы солидарной деятельности прихожан, направленные на сохранение приходских святынь, храма, приходского духовенства и православной повседневности как таковой. В статье представлено осмысление опыта сопротивления верующих в период массового закрытия и разрушения храмов, гонений и запретов, выражавшегося в протестной деятельности, инициируемой прихожанами (составление ходатайств, обращения в различные инстанции советских и церковных органов и пр.). Вместе с тем складывались новые, ранее не практикуемые приходским сообществом, адаптивные формы приходской деятельности, направленной на поддержание внутриприходского социума и церковной повседневности: принятие солидарной ответственности за имущество и содержание храма и приходского духовенства, объединение приходских общин вокруг действующих храмов при сохранении атрибутов приходской автономии (антиминсов, названий общин, приходского клира). Эти действия общин позволили вплоть до 1940 г. максимально сохранить приходскую организацию в традиционном ее виде.

Abstract. The article is devoted to the study of various areas of parish temple care in the context of growing anti-church and liquidation policy on the part of the Soviet state of 1918–1930s. An attempt has been made to clarify the specifics of the changes in parish organization, which took place under the influence of two different-vector transformations. The author shows the main stages of the formation of Soviet and Church legislation in relation to the parish organization, which significantly changed both the legal status of parishes and the rights and responsibilities of parish clergy and laity. A significant innovation in relation to the parish was creation of intra-parish structures — parish sessions, councils and audit commissions, the activities of which allow to understand the forms of intra-parochial solidarity responsibility in solving the in-house problems (maintenance of the temple, payment to the clergy, etc.). Another innovation of that period was the establishment of a new relationship of parochial communities with parish clergy: procedure for electing or hiring of clergy, maintenance of the clergy, etc. In Vologda the proposed legal innovations were taken by parish communities in different ways. Despite the proposed democratic initiatives, traditional relations between the clergy and laity persisted. In the context of the state’s liquidation policy, aimed at limiting the sphere of existence of the Orthodox tradition as a whole, various forms of parishioners’ solidarity activities have been developed in parish communities of Vologda, with the purpose to preserve temples and church shrines, parish clergy and the Orthodox reality as such. The article presents the experience of believers’ resistance taking place during the period of mass closure and destruction of temples, persecution and prohibitions, and expressed in protest activities initiated by parishioners (signing petitions and appeals to various Soviet and Church authorities, etc.).

At the same time, new adaptive forms of parish activity, previously not used in parishes, were beginning to take shape and aimed at maintaining the intra-parish society and church routine: assuming common responsibility for the property and maintenance of the temple; supporting parish clergy; uniting parish communities of the operating churches while maintaining the attributes of parish autonomy (antimensions, community name, parish clergy). These actions of the communities allowed to preserve the parish organization in its traditional form until 1940.

Ключевые слова: церковно-государственные отношения, закрытие храмов, изъятие церковных ценностей, православный приход, духовенство, прихожане, списки членов общин, приходские собрания, храмопопечение

Keywords: Church-state relations, closure of churches, seizure of church values, Orthodox parish, clergy, parishioners, lists of community members, parish sessions, temple care

Аннотация. В исследовании предпринята попытка обозначения характеристик поведенческой стратегии представителей духовного сословия Якутской области на примере архимандрита Серафима (Винокурова), в контексте событий и времени первого десятилетия советской власти в аспекте персонализации якутской интеллигенции из духовного сословия с целью определения роли и значимости деятельности архимандрита и его интеллектуального влияния в повседневности духовенства и мирян географически отдаленного, провинциального Якутска. Представлен краткий обзор историографии проблемы, выявлены и введены в научный оборот ранее неизученные исторические источники о деятельности представителей духовенства Якутии в 1920-х гг., приведены краткие биографические данные архимандрита Серафима. Проведенное исследование дает возможность установить, что с именем архимандрита связана деятельность духовенства Якутии в первое десятилетие советской власти. Установлено, что он являлся ее центром и лидером, находя возможности для создания и поддержания взаимоотношений с мирянами на основе христианской морали и нравственности. Выявлены различные направления деятельности архимандрита, а именно: организация и проведение церковных служб, спасение храмового имущества, борьба с обновленчеством, поддержка оставшихся без средств священно-церковнослужителей и их семей, представлены свидетельства о его попытках спасения старейшего на территории северо-востока Азии якутского Свято-Троицкого кафедрального собора, выявлены судебно-следственные материалы по обвинению архимандрита в создании контрреволюционной группы и противодействии советской власти, упомянуты его личностные качества, способствующие приобретению авторитета и уважения в среде провинциального населения. Дана оценка поведенческим характеристикам архимандрита Серафима, способствующая как познанию новых фактов и событий региональной истории в период гонений на веру, так и в целом важная для истории Русской Православной Церкви и в перспективе пополнения знаний о новомучениках и исповедниках Российских, что представляет собой одну из значимых задач Церкви и современной цивилизации.

Abstract. The study attempts to identify characteristics of the behavioral strategy of clergy of the Yakut region on the example of Archimandrite Seraphim (I. Z. Vinokurov), in the context of events of the first decade under the Soviet government. The author examines an aspect of personalization of the Yakut intelligentsia from the clergy in order to determine the significance of Archimandrite’s activities and his intellectual influence on the daily life of the clergy and laity in Yakutsk, a provincial and geographically remote city. The article provides a brief overview of the historiography of the problem and biographical data of Archimandrite Seraphim; previously unexplored historical sources about the activities of the Yakutia clergy in the 1920s are identified and introduced into scientific circulation. The conducted research makes it possible to establish that the Archimandrite’s name is associated with the activity of the Yakut clergy in the first decade of Soviet power. It is established that Archimandrite was its center and leader, finding opportunities to create and maintain relationships with the laity on the basis of Christian morality and ethics. Various activities of the archimandrite have been identified, namely: organizing and conducting Church services, saving temple property, as well as fighting Renovationism, and supporting the clergy with their families left with no financial assistance; presented is the evidence of his attempts to save the Yakutsk Holy Trinity Cathedral, the oldest one in the North-East of Asia; besides the investigation materials on Archimandrite’s accusation of creating a counter-revolutionary group and countering the Soviet government are revealed. His personal qualities contributing to the acquisition of authority and respect among the provincial population are also mentioned here. The author gives an assessment of Archimandrite Seraphim’s behavioral characteristics, which contributes to both the recognition of new facts and events in regional history during the period of religious persecution, and the awareness of the Russian Orthodox Church history as a whole, and, in the long term, to getting more information on the New Martyrs and Confessors of Russia, which is perhaps one of the most important tasks of the Church and modern civilization in general.

Ключевые слова: интеллектуальные практики, православие в советской Якутии, архимандрит Серафим (Винокуров), якутский Троицкий кафедральный собор, «тихоновское» духовенство, история православия в национальных окраинах, Якутская епархия, интеллектуальная биография

Keywords: intellectual practices, Orthodoxy in Soviet Yakutia, Archimandrite Seraphim (I. Z. Vinokurov), Yakutsk Trinity Cathedral, “Tikhon’s” clergy, history of Orthodoxy in the national suburbs, Yakut diocese, intellectual biography

Аннотация. Цель исследования лицевых списков Толкового Апокалипсиса — установление принадлежности рукописи к определенной изобразительной редакции и выявление стилистических особенностей элементов орнаментики и миниатюр. Это позволяет не только проследить процесс развития в историческом контексте русской рукописной миниатюры как феномена изобразительного искусства, но и лучше понять взгляды, представления, мироощущения верующих, которые зачастую бывают лучше переданы картинкой с определенными уточняющими деталями, подписями, с передачей нередко собственного отношения к сюжету с помощью цвета, света, контрастных линий, актуализации внимания на важных для читателя моментах и т. д. Предложенный к рассмотрению Нижегородский лицевой список Толкового Апокалипсиса конца XVIII в. собрание ИРиСК (Институт рукописной и старопечатной книги, г. Нижний Новгород) отличается целым набором нестандартных подходов к изображениям. Хотя список принадлежит к наиболее распространенной иконографической редакции Апокалипсиса — Филаретовско-Чудовской, он содержит в себе редкие изобразительные включения, нехарактерные для списков этой редакции. Проведена работа по выявлению аналогичного списка с такими же отличительными чертами изобразительного ряда и текста. Это рукопись начала XIX в. собрания Варшавской Национальной библиотеки (№ 12372, кат. №10). Миниатюры обеих рукописей включают в себя оригинальные решения, вероятно, созданные под влиянием западноевропейского искусства. Анализ иконографии показал, что данный тип изображений мог возникнуть на русских землях Польско-Литовского государства. Наличие характерных схожих изобразительных признаков Нижегородской и Варшавской рукописей позволяет говорить о существовании устойчивого извода в рамках Филаретовско-Чудовской иконографической редакции. На сегодня такой вариант иконографии представлен только в двух рукописях. У нас нет данных о широком распространении и бытовании лицевых списков Апокалипсиса с подобным видом изобразительного ряда. По мере выявления новых рукописей, их описания и введения в научный оборот количество списков этого интересного извода Филаретовско-Чудовской редакции, без сомнения, будет увеличиваться, соответственно, расширятся и обогатятся наши представления по иконографии лицевого Толкового Апокалипсиса.

Abstract. The aim of this research on illustrated apocalypses is to establish the attribution of manuscripts to a certain iconographic edition and identify stylistic particularities in ornamentation and miniatures. This allows us to not only investigate the development and historical context of Russian manuscript miniatures as a phenomenon in the visual arts, but also deeply understand the views, ideas, and attitudes of believers that were often better conveyed in pictures: with clarifying details and signatures, these images demonstrate personal relations to narratives through the assistance of colour and light, contrasting lines, and focusing attention of the reader to important moments. The Nizhny Novgorod illuminated apocalypse under consideration (from the collection of Institute of Manuscripts and Old-Printed Books, Nizhny Novgorod) is distinguished by a whole range of unusual approaches to the images. Although the manuscript belongs to the most widespread iconographic edition of apocalypses (the Filaret-Chudovo edition), it contains some rare exceptions to this tradition. As a result of the comparative analysis with other manuscripts of the Filaretov-Chudovo edition, a manuscript with the same distinguishing visual and textual features has been identified in the collection of the Warsaw National Library. The miniatures in both manuscripts have original execution, evidently formed under the influence of Western European art. Analysis of the iconography shows that this type of imagery may have arisen in the Russian lands of the Polish-Lithuanian state. The presence of similar characteristic fine features in the Nizhny Novgorod and Warsaw manuscripts allows speaking about the existence of a sustained “izvod” (modified version) within the Filaret-Chudovo iconographic edition. Today, this variant of iconography exists only in two manuscripts. There is no data on the existence and spread of illuminated apocalypses with a similar pictorial range. As more new manuscripts are identified and described, being introduced into scientific circulation, the number of items in this izvod of the Filaret-Chudovo edition will undoubtedly increase, thus widening and enriching our awareness of the illuminated apocalypses’ iconography.

Ключевые слова: лицевой Апокалипсис, иконография, миниатюра, редакция, извод, рукописная традиция, западноевропейское влияние

Keywords: illuminated Apocalypse, iconography, miniature, version, izvod, manuscript tradition, West European influence

Аннотация. В статье представлено научное описание 6-ти книг поздней рукописной традиции XVIII–XX вв. библиотеки Екатеринбургской духовной семинарии. Согласно нашим наблюдениям, на выбор состава чтений отдельных рукописей большое влияние оказала старопечатная книга. Так, например, в конволют вплетены листы печатного Часослова сер. XVII в. и включены выписки из издания Киево-Печерского Патерика (1661 г.), Святцы XVIII в. полностью переписаны с издания 1680 г. типографии Киево-Печерской лавры, а Святцы XIX в. — с «дониконовского» издания 1648 г. Рукописные Святцы приблизительно датируются 1707 г. и 1891 г., согласно указанным в таблицах Миротворного ключа «от Адама» датам. Среди рукописей примечателен конволют — келейный сборник XVIII в., в котором, наряду с богослужебными текстами — канонами (Всемилостивому Спасу, о творящих милостыню, Одигитрии, иконам Богородицы: Владимирской, Казанской, Всех скорбящих Радость, на исход души), ирмосами Рождеству и Пасхальными песнопениями — широко представлена четья литература, объединенная темой покаяния («Житие прп. Стефана, игумена Печерскаго», «Послание епископа Симона Владимирского и Суздальского к иноку Поликарпу», «Житие великомученицы Параскевы», «Скитское покаяние», повесть «Троесложное умиление», выписки от «Старчества» и «Словес душеполезных свв. отец»). Конволют был переплетен в конце XIX в., однако как сборник был сформирован на столетие раньше, согласно датировке входящих в него рукописных тетрадей, относящихся приблизительно к одному времени. Представлено описание сборника сочинений, важных для истории и идеологии старообрядцев часовенного согласия, распространенного на Урале и в Сибири.

Abstract. The article provides a scientific description of 6 books of late handwritten tradition of the 18th–20th centuries contained in the library of the Ekaterinburg Theological Seminary. According to observations of the authors, the early printed book had a great influence on a choice of the composition of texts of individual manuscripts. For example, the pamphlet volume includes sheets of the printed Book of Hours of the mid-17th century as well as extracts from the edition of the Kiev-Pechersk Paterikon (of 1661); Church calendar of the 18th century is copied from the 1680 edition of the Kiev-Pechersk Lavra printing house, and the 19th century calendar — from the “pre-Nikon” edition of 1648. The handwritten Church calendar is dated approximately from 1707 and 1891, according to the dates indicated in the tables of the Peacekeeping Key “from Adam”. Notable among the manuscripts is the pamphlet volume which presents a private compendium of the 18th century. Along with liturgical texts — Canons to the All-Merciful Savior and the Virgin Hodegetria, About Those Who Give Alms, and to the icons of the Mother of God “Vladimirskaya”, “Kazanskaya”, “Joy of All Who Sorrow”, For the Exodus of the Soul, as well as Christmas irmosi and Easter chants — this compendium contains literature from the Chetya-Minei, under the overall theme of repentance (“The Life of St. Stephen, Hegumen of Pechersk”, “Epistle of Simon, the Bishop of Vladimir and Suzdal, to Monk Polycarp”, ‘‘Life of the Great Martyr Paraskeva”, “Skete Repentance”, Novel “Three-Folded Tenderness”, extracts from “The Eldership” and “Words of the Salutary Saint Fathers”). This convolute was bound at the end of the 19th century, though the collection had been formed a century earlier, according to the dating of the handwritten notebooks included in it and dated back to approximately the same time. The article describes a collection of works which are important for the history and ideology of the Old Believers of Chasovenny consent, widespread in the Urals and Siberia.

Ключевые слова: рукописная книга, книжно-рукописная традиция XVII–XIX вв., археография, старообрядчество, часовенное согласие

Keywords: manuscript book, literary handwritten tradition of the 17th–19th centuries, archeography, Old Belief, Chasovenny consent

Аннотация. Статья посвящена изучению хранящихся в фонде Центральной научной библиотеки УрО РАН рукописных и старопечатных книг XVII–XIX вв. кириллической традиции. Цель публикации — дать полное научное описание 6-ти книжных памятников. 5 книг ЦНБ УрО РАН приобрела в 1989 г. на аукционе в период деятельности вузовско-академической Лаборатории археографических исследований, и одну в 2013 г. у частного лица. Рукописи фонда ЦНБ — Месяцеслов, крюковые богослужебные книги — Обиход и Ирмологий на крюках — представляют старообрядческую рукописную традицию XVIII–XIX вв. Печатные книги: 2 «дониконовских» издания Московского печатного двора — Минея служебная, май (1626 г.), Октоих (1638 г.) и редкое старообрядческое издание «Щит веры» (Иоганнесбург, ок. 1865 г.) интересны также сохранившимися в них вкладными, владельческими и прочими записями первой половины XVII, начала XVIII и XIX вв. Полное археографическое описание небольшой коллекции фонда ЦНБ УрО РАН актуально, поскольку часть исследуемых рукописей и старопечатных книг была лишь кратко представлена в каталогах, подготовленных и опубликованных сотрудниками вузовско-академической лаборатории. В настоящей работе приводятся уточненные данные и сведения по истории бытования книг, об особенностях состава, художественного оформления, о вкладчиках и владельцах. Описание книг основано на методиках по изучению памятников древнерусской и старообрядческой письменности и книжности, разработанных в ведущих археографических центрах России. При комплексном изучении книг и рукописей коллекции ЦНБ УрО РАН применялись историко-сравнительный, ретроспективный, палеографический, текстологический и другие источниковедческие и литературоведческие методы. Авторы полагают, что настоящая публикация будет важным вкладом в исследование духовной и книжной культуры России.

Abstract. The article is devoted to the study of manuscripts and old printed books of the Cyrillic tradition dated 17th–19th centuries which are stored in the Central Scientific Library of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences. The purpose of the publication is to give a complete scientific description of six book monuments. The Central Scientific Library of the Ural Branch of the RAS acquired five books at an auction during the activities of the university-academic laboratory of archaeographic research in 1989, and one from a private person in 2013. The manuscripts of the Central Scientific Library repository — Menologion and hook liturgical books — Chant Book Obikhod and Heirmologion — represent the Old Believer manuscript tradition of the 18th–19th centuries. Printed books — Menaion for Services in May (dated of 1626) and Octoechos (of 1638), published by the Moscow Printing House before the reform of Patriarch Nikon, and a rare Old Believer book Shield of Faith (Johannesburg, about 1865) — are also interesting due to manuscript records about ownership, donations and to other handwritten notes of the first half of 17th and early 18th–19th centuries. The complete archaeographic description of this small collection from the Central Library of the Ural Branch of the RAS is topical, since some of the studied manuscripts and old printed books were only briefly presented in the Catalogs prepared and published by the staff of university-academic laboratory. This work provides updated information on the history of books’ existence, on the peculiarities of their composition and decoration, as well as on the donators and owners. The book description is based on the methods for studying the monuments of Old Russian and Old Believer literary and book writing, developed in the leading archaeographic centers of Russia. In the comprehensive study of books and manuscripts of the collection of the Central Library of UB RAS the historical-comparative, retrospective, paleographic, textual, and other source study and literary methods were used. The authors believe that this publication would be an important addition to the study of the spiritual and book culture of Russia.

Ключевые слова: рукописная и старопечатная книга, археография, старообрядческая книжно-рукописная традиция, история бытования книг и рукописей, книжные памятники Урала и России XVII–XIX вв.

Keywords: manuscript book and old printed book, archaeography, old believers’ book-handwritten tradition, the history of books and manuscripts, book monuments of the Ural and Russia of 17th–19th centuries

Аннотация. В публикуемой статье рассказывается об уникальном издании, посвященном Богоявленскому собору г. Екатеринбурга, увидевшему свет в начале XX в. Автором брошюры был священник А. Р. Пономарев (1881–1967), после революции — один из видных представителей Русской Православной Церкви сначала в Харбине, а затем в Париже. «Справочная книжка для прихожан Богоявленского собора», изданная в 1911 г. в Екатеринбурге в небольшой типографии Я. Ф. Шубина, стала его первым крупным литературным произведением. Уникальность брошюры обусловлена не только содержащимися в ней фактами, но и тем, что несмотря на предпринятые поиски, до сих пор не обнаружено ни одного экземпляра данного издания ни в региональных библиотеках, ни в крупнейших книгохранилищах страны.

Abstract. The article describes a unique publication dedicated to the Epiphany Cathedral in Yekaterinburg, which was published in the early 20th century. The brochure was written by priest A. R. Ponomarev (1881–1967), who after the revolution was one of the leaders of the Russian Orthodox Church, first in Harbin and then in Paris. The «Reference Book for Parishioners of the Epiphany Cathedral» published by a small printing house of Ya. F. Shubin in Yekaterinburg in 1911 became the first major literary work of A. R. Ponomarev. The brochure is unique not only for the information it contains, but for the fact that, despite the searches undertaken, no copies of this publication have yet been found either in regional libraries or in the largest book repositories of Russia.

Ключевые слова: Богоявленский собор г. Екатеринбурга, справочная книжка, священник А. Р. Пономарев

Keywords: Epiphany Cathedral of Ekaterinburg, reference book, priest A. R. Ponomarev

Аннотация. Рецензия посвящена четырем статьям аспиранта С. Н. Копылова, опубликованным в научных журналах, рекомендованных ВАК РФ. С. Н. Копылов взялся за исследование малоизученной темы истории российского морского духовенства рубежа XIX–XX вв., сосредоточившись на аспектах службы военно-морских священников в мирное время, а также на кадровой политике протопресвитера военного и морского духовенства. Однако в ходе изучения его статей выяснилось, что автор дает вольный пересказ известных источников и существующей литературы по теме, сводя на нет научную новизну своих работ. Проведенная проверка справочно-ссылочного аппарата показала, что почти все ссылки на литературу и опубликованные источники некорректны, ссылки на вводимые аспирантом в научный оборот архивные дела сфальсифицированы: автор ссылается на несуществующие листы, а одного из указанных им дел не существует вовсе. Рецензенты приходят к выводу, что С. Н. Копылов неудовлетворительно провел работу с историографией и источниками, вследствие чего не получил достаточного понимания военно-морской и церковной специфики изучаемой темы и допустил множество ошибок и неточностей. Выявлены сознательная подтасовка фактов и «дописывание» источников под выдвигаемую автором статей концепцию. Поэтому рецензируемые публикации не соответствуют требованиям, предъявляемым ВАК и, на наш взгляд, должны быть отозваны редакциями изданий.

Abstract. The review is devoted to the four articles of Postgraduate student S. N. Kopylov, which were published in some scientific journals recommended by the Higher Attestation Commission of the Russian Federation. S. N. Kopylov took on the research of a little-studied topic of the Russian naval clergymen at the turn of 19th–20th centuries, focusing on the service of naval priests in peacetime, as well as on the Protopresbyter’s personnel policy of the military and naval clergy. However, during the study of Kopylov’s articles, it turned out that the author gave a kind of free retelling of the well-known sources and already existing literature on the topic, negating the scientific originality of his works. The check of references showed that almost all of them were incorrect and citations of archival sources were falsified: the author referred to non-existent sheets, and one of the documents he mentioned was not real in fact. The reviewers have concluded that S. N. Kopylov did not adequately work with the sources and historiography, and got insufficient understanding of the naval and church specifics which led to numerous mistakes and inaccuracies in his works. This article reveals deliberate falsification of facts and “adding” sources depending on the author’s concept. Therefore, the publications reviewed do not meet the requirements of the Higher Attestation Commission, and should be withdrawn by the editors.

Ключевые слова: Российский императорский флот, судовой священник, морское духовенство, протопресвитер военного и морского духовенства, рецензия, фальсификация

Keywords: Russian Imperial Navy, navy chaplain, Navy Clergy, Protopresbyter of Army and Navy Clergy, review, falsification