ВЕСТНИК ЕКАТЕРИНБУРГСКОЙ ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ. 2024. № 46

Аннотация. В статье предпринимается попытка реконструировать богословскую антропологию архиепископа Феофана (Прокоповича), исходя из его гомилетического наследия. Как известно, Феофан был одним из главных проповедников эпохи Петра I и внес существенный вклад в теорию церковной проповеди. Помимо этого, он оставил большое гомилетическое наследие, которое можно четко разделить на киевский и петербургский периоды его жизни. Проповедь как живое слово Церкви всегда занимала особое место в церковной жизни: именно с церковного амвона провозглашаются важнейшие вероучительные и догматические истины. Ситуация, в которой оказался преосв. Феофан, требовала от него реакции на происходящие изменения как в церковной, так и в государственной среде. Оставаясь верным союзником Петра, он отзывался на все ключевые события эпохи, освещая их в своих проповедях. С петербургского периода (с 1716 г.) в его проповедях стали преобладать политические темы, в отличие от киевского, когда преобладали темы нравственные и аскетические. Но при всем этом они не утратили и богословского содержания, которое безусловно стало встречаться гораздо реже. Анализируя его Слова и речи, автор статьи выстраивает его антропологию, исходя из трех ключевых положений учения о человеке — первозданного состояния, грехопадения и возрождения благодатью. Существенная роль уделяется сопоставлению антропологических взглядов архиепископа Феофана, реконструированных по проповедям, с теми положениями, которые изложены в его трактатах о человеке.

Abstract. The article attempts to reconstruct the theological anthropology of Archbishop Feofan Prokopovich based on his homiletic heritage. As everyone knows, Feofan was one of the main preachers of the era of Peter the Great and had a great influence on the theory of church preaching. In addition, he left a great homiletic legacy, which can be clearly divided into the Kiev and St. Petersburg periods of his life. Preaching as the living word of the Church has always occupied a special place in church life: it is from the church pulpit that the most important doctrinal and dogmatic truths are proclaimed. The situation in which Bishop Feofan found himself demanded from him a reaction to the changes taking place both in the church and in the state environment. A faithful ally of Peter I, he responded to all the key events of the era, covering them in his sermons. Feofan’s sermons of the St. Petersburg period (from 1716) began to be more political in nature unlike the Kiev period, where moral and ascetic themes prevailed. Despite all this, they did not lose their theological content, which, of course, began to occur less frequently. Analyzing words and speeches of Feofan (Prokopovich), the author of the article builds his anthropology based on three key provisions of the doctrine of man: the primordial state, the fall and rebirth by grace. Particular attention is paid to the comparison of the anthropological positions of Archbishop Feofan, reconstructed from his sermons, with those theses that are set forth in his writings about man.

Ключевые слова: антропология, гомилетика, риторика, проповедь, человек, блаженство, грехопадение, оправдание, русское богословие, Феофан Прокопович.

Keywords: Anthropology, homiletics, rhetoric, preaching, man, beatitude, the fall, justification, Russian theology, Feofan Prokopovich.

Аннотация. Данная статья посвящена практике под названием «христианская медитация», созданной бенедиктинским монахом Джоном Мейном в ХХ в. В работе рассматриваются ее христианские корни. Джон Мейн и его последователь бенедиктинский монах Лоуренс Фримен ссылаются на труды преподобного Иоанна Кассиана Римлянина, католических святых Хуана де ла Круса и Терезы Авильской, а также на книгу неизвестного автора «Облако неведения», что определило выбор именно этих источников. В то же время автор христианской медитации указывает на опыт общения с индуистским учителем. Все это отражено в описании данной практики, где присутствуют как элементы христианского учения, так и термины и идеи из нехристианских учений. В статье разбираются схожие элементы, например отсечение мыслей, возникающие как при молитве, так и при медитации. Рассматривается место медитации в духовной жизни человека. Особо уделяется место понятию «ум Христов», так как оно употребляется Лоуренсом Фрименом для богословского объяснения сути христианской медитации. Также анализируется идея, представляющая Святого Духа как любовь между Отцом и Сыном. Отдельно рассматриваются такие понятия, как «эго» (ego) и «истинная Сущность», характерные для психоанализа. В статье показано, что ряд богословских идей Джона Мейна действительно отражен в христианской литературе, но при этом в описании христианской медитации ее создателем и его последователями часто можно увидеть и нехристианские мысли. Все это приводит к мысли о синкретизме богословских воззрений в изложении Джоном Мейном данной практики.

Abstract. The article is devoted to Christian meditation, founded by Benedictine monk John Main in the twentieth century. The paper examines the Christian roots of this practice. John Main and his follower Benedictine monk Laurence Freeman refer to the works of St. John Cassian the Roman, Catholic Saints John of the Cross and Teresa of Avila, as well as the work of an unknown author “The Cloud of Unknowing“, which determined the choice of these works for the publication. On the other hand, the author of Christian meditation points to the experience of communicating with a Hindu teacher. All this is reflected in the description of this practice, which contains both elements of Christian teaching and terms and ideas from other non-Christian teachings. The article deals with similar elements, for example cutting off thoughts that arise both during prayer and meditation. The place of meditation in the spiritual life of a person is considered. Special attention is paid to the concept of “mind of Christ”, as it is used by Laurence Freeman for a theological explanation of the essence of Christian meditation. In addition, the idea of representing the Holy Spirit as love between Father and Son is used to explain the essence of the practice. A separate place is given in the work to such concepts as “Ego” and “true Self ”, which are also used in psychoanalysis. The article shows that a number of theological ideas are indeed reflected in Christian literature, but at the same time, non-Christian thoughts can often be seen in the description of Christian meditation by John Main and his followers. It all leads to the idea of syncretism of theological views in the description of this practice.

Ключевые слова: медитация, христианская медитация, концентрация, молитва, безмолвие, прп. Иоанн Кассиан Римлянин, «Облако неведения», Тереза Авильская, Хуан де ла Крус, апологетика.

Keywords: Meditation, Christian mediation, concentration, prayer, silence, St. John Cassian the Roman, “The Cloud of Unknowing”, Teresa of Avila, John of the Cross, apologetics.

Аннотация. Далеко не во всех славянских рукописных и старопечатных Триодях имеется четкая атрибуция канонов Великой Субботы, поэтому уточнение структуры этих канонов и представления об их авторстве остается важной научной задачей. Цель статьи — проследить, как менялись надписания канонов Великой Субботы в славянских Триодях XV–XVII в. из собрания Троице-Сергиевой лавры (ныне хранящихся в архиве рукописей Российской государственной библиотеки). Основные методы исследования — текстологический и сравнительно-исторический. Корпус канонов Великой Субботы состоит из шести текстов (четверопеснцев прп. Космы Маюмского и инокини Кассии Константинопольской, канона Марка Отрантского, заменившего на рубеже IX–X вв. канон святой Кассии, четверопеснца прп. Андрея Критского, который со временем был заменен канонами «На Боготелесное погребение» и «На плач Пресвятыя Богородицы»). Во всех славянских рукописных Триодях XV–XVI вв. из собрания Троице-Сергиевой лавры в качестве единственного автора канона на утрене Великой Субботы указывается «Марк мних», а канон на повечерии Великой Субботы отсутствует. Упоминание, что в составлении канона утрени принимал участие св. Косма Маюмский, мы впервые встречаем в рукописной московской Триоди первой трети XVII в. Свой современный вид канон утрени Великой Субботы приобретает во львововской Триоди 1642 г. Каноны «На плач Пресвятыя Богородицы» и «На Боготелесное погребение» появляются в московских старопечатных Триодях 1-й половины XVII в., где они приписываются Симеону Логофету. После Никоновой справы канон «На Боготелесное погребение» был исключен из Триоди. Установлено, что свой окончательный вид корпус канонов Великой Субботы приобретает в пореформенной московской Постной Триоди 1656 г.

Abstract. A clear attribution of the Canons on Great Saturday is not made for all Slavic handwritten and early printed Triodions, which makes clarifying the structure of these canons and the idea of their authorship an important scientific task. The purpose of the article is to trace out how the inscriptions of the Great Sabbath Canons were changing in the 15th–17th century Slavonic Triodions from the collection of the Holy Trinity-St. Sergius Lavra (now stored in the Archive of Manuscripts of the Russian State Library). The main research methods used are the textual and comparative historical ones. The corpus of the Great Sabbath Canons consists of 6 texts (Quatrain of St. Cosmas of Maiuma, Quatrain of Nun Cassia of Constantinople, the Canon of Mark of Otrant, which replaced the Canon of St. Cassia at the turn of the 9th– 10th centuries, and the Quatrain of St. Andrew of Crete, which was eventually replaced by the Canons “On the Bodily Interment of God” and “On the Lamentations of the Most Holy Theotokos”). In all 15th–16th century Slavonic manuscript Triodions from the collection of the Trinity-St. Sergius Lavra, the only author of the Canon on the Great Sabbath Matins is “Mark the Monk”, while the Canon on the Great Sabbath Compline is missing. The first mention of the fact that St. Cosmas of Maiuma took part in the composition of the Canon on the Matins is found in the handwritten Moscow Triodion from the first third of the 17th century. The Canon on the Great Sabbath Matins obtained its modern form in the Lvov Triodion published in 1642. The Canons “On the Lamentation of the Most Holy Theotokos” and “On the Bodily Interment of God” appeared in the Moscow old printed Triodion dated by the 1st half of the 17th century and attributed to Symeon Logothete. After the Nikon revision, Canon “On the Bodily Interment of God” was excluded from the Triodion. It has been established that the corpus of the Great Sabbath Canons takes on its final form in the postreform Moscow Lenten Triodion published in 1656.

Ключевые слова: каноны Великой Субботы, славянская Триодь, Косма Маюмский, Андрей Критский, Марк Отрантский, инокиня Кассия, Симеон Логофет.

Keywords: Great Sabbath Canons, Slavonic Triodion, St. Cosmas of Maiuma, St. Andrew of Crete, Mark of Otrant, Nun Cassia, Symeon Logothete.

Аннотация. Исследовательский интерес к памятнику архитектуры эпохи классицизма первой четверти ХIХ в., Свято-Троицкому кафедральному собору, изначально — старообрядческому молельному дому, с 1839 г. — единоверческой церкви во имя святителя Иоанна Златоуста, с 1852 г. — в честь Живоначальной Троицы, не ослабевает на протяжении всей его истории. Неофициальное наименование храма — Рязановская церковь — укоренилось еще при жизни ее заказчика, купца первой гильдии Якима Меркурьевича Рязанова (ок. 1775–1849). В начале XXI в. после реконструкции здания, а также росписи его интерьеров в технике фрески, фиксируется новое внимание к памятнику. Несмотря на имеющуюся литературу, имя автора первого проекта до сих пор оставалось неизвестным. Это обстоятельство побудило вновь обратиться к материалам Государственного архива Свердловской области, изучение которых неожиданно повернуло вектор исследования в новую сторону, позволившую выдвинуть обоснованную версию авторства. В данной публикации приводятся в хронологической последовательности выдержки из писем Я. М. Рязанова императору Александру I и из межведомственной переписки, восстанавливающие ход событий. Я. М. Рязанов, обладавший высоким авторитетом не только в торговых кругах, но и среди представителей власти, бургомистр магистрата Екатеринбурга (1805–1808), трижды избиравшийся на должность городского головы, предводитель Урало-Сибирской старообрядческой общины, закономерно становится заказчиком строительства нового каменного старообрядческого молельного дома. В процессе изучения первоисточников существенно важными явились письма Екатеринбургской Управы благочиния и доклады Главной Конторы Екатеринбургских заводов, в которых неоднократно упоминается имя автора первых планов и фасадов молельного дома — архитектора из Казани Михаила Емельяновича Емельянова (1761 — после 1820). В данном исследовании чрезвычайно важны результаты сравнительного анализа объемно-планировочных и конструктивных особенностей соборов Казанской иконы Божией Матери Богородицкого монастыря в Казани (архитекторы — И. Е. Старов, М. Е. Емельянов) и екатеринбургского Свято-Троицкого. Сопоставление фактов биографий, дат жизни основных фигурантов и избранные характеристики построек послужили поводом для выдвижения гипотезы: проектирование двух соборов принадлежит одному зодчему — казанскому архитектору Михаилу Емельяновичу Емельянову.

Abstract. The researchers’ interest in the architectural monument of the Classical era of the 1st quarter of the 19th century, the Holy Trinity Cathedral, which in the past was called the Old Believer prayer house, and later Edinoverie Church of the Life-Giving Trinity, has not weakened throughout its history. During the lifetime of the patron of this church, merchant of the first guild Yakim Merkuryevich Ryazanov (c. 1775–1849), the unofficial name of the temple —Ryazanovskaya Church — took root. Ryazanov was the man whose energy, efforts and finances became the reason for the appearance of the temple. At the beginning of the 21st century, after the restoration of the building and the painting of its interiors in the fresco technique, a new attention to the object arises. There is an extensive literature describing the monument. However, the name of the author of the first draft still remains unknown. This circumstance prompted the authors of the article to turn again to the materials of the State Archive of the Sverdlovsk region (GASO). The study of primary sources unexpectedly turned the research vector in a new direction. The discovered documents allowed to put forward a version of the authorship of the first temple project. This publication contains the texts of the correspondence in a sequence that allows the reader to reconstruct the course of events. Presented are quotes from letters of the first guild merchant Ya. M. Ryazanov to Emperor Alexander I. Merchant Ryazanov, who had high authority not only in trade circles, but also among government representatives, was Mayor of Ekaterinburg (1811–1813), elected for the mayor position three times and led the Ural-Siberian Old Believer community. All this allowed him to become a customer for the construction of a new stone Old Believer prayer house. In the process of studying the primary sources, special attention was directed to the letters from the Ekaterinburg Deanery Board and reports from the Main Office of the Ekaterinburg Factories, which repeatedly mention the name of the architect of the drawings of the Prayer House — Mikhail Yemelyanovich Yemelyanov, an architect from the city of Kazan. It is important to note the results of a comparative analysis of the spatial planning and design features of the Cathedral of the Kazan Icon of the Mother of God of the Bogoroditsky Monastery in Kazan (architects: I. E. Starov, M. E. Yemelyanov) and drawings of the Ekaterinburg Old Believer prayer house. A comparison of the biographies of the main figures in this study gave rise to a hypothesis: the design of two temples may probably belong to one architect, Mikhail Yemelyanovich Yemelyanov (1761 — after 1820).

Ключевые слова: классицизм, александровский ампир, старообрядческий молельный дом Екатеринбурга, Рязановская церковь, Свято-Троицкий кафедральный собор, собор Казанской иконы Божией Матери в Казани, Яким Меркурьевич Рязанов, Михаил Емельянович Емельянов, Михаил Павлович Малахов.

Keywords: Classicism, Empire style of Alexander I, Old Believer prayer house of Ekaterinburg, Holy Trinity Cathedral of Ekaterinburg, Cathedral of the Kazan Icon of the Mother of God in Kazan, “Ryazanovskaya Church”, Yakim Merkuryevich Ryazanov, Mikhail Yemelyanovich Yemelyanov, Mikhail Pavlovich Malakhov.

Аннотация. В данной статье рассматривается миссионерская деятельность Православной Российской Церкви в Области Войска Донского в конце XIX — начале XX в. Особенностью данного региона Российской империи, затрудняющей миссионерскую работу на его территории, были этническая разнородность населения и его духовное подчинение двум разным епархиям: Донской и Новочеркасской, Екатеринославской и Таганрогской. Данный период истории страны характеризуется активным ростом разнообразных сектантских групп и движений. Для противодействия им церковной властью проводились различные мероприятия как общегосударственного, так и местного уровня, которые обсуждаются в данной статье. Заметный рост сектантства на Юге России потребовал собора епископов южных епархий в Киеве. С целью борьбы с сектантами в столице империи было открыто Православное миссионерское общество, а во многих епархиях были созданы подотчетные ему епархиальные миссионерские комитеты. Для подготовки миссионеров в духовных семинариях были образованы миссионерские кафедры. Студенты не только изучали теоретические основы миссионерства, но и приглашались к диспутам с сектантами. Также в штат епархий были введены должности епархиальных разъездных миссионеров. Епархии были разделены на миссионерские округа, в каждом из которых имелся отдельный миссионер, находящийся в подчинении окружному миссионеру. Для противодействия распространению сектантства центральные и приходские библиотеки должны были быть снабжены книгами и пособиями противосектантского содержания. Одной из форм миссионерской деятельности Православной Российской Церкви было создание религиознопросветительских братств, своеобразных благотворительных организаций. С целью противодействия сектантам и просвещения народа в различных населенных пунктах стали организовывать пастырско-миссионерские курсы. Для помощи епархиальным архиереям Святейшим Правительствующим Синодом были образованы викарные кафедры. В Донскую епархию был назначен преосвященный Флавиан (Городецкий), епископ Аксайский, викарий Донской епархии. В Екатеринославской епархии кафедра викарного епископа появилась в Таганроге, куда был назначен епископ Феофилакт (Климентьев). Особой формой миссии на Дону стало приглашение для собеседований бывших староверов, перешедших в Православную Церковь.

Abstract. This article examines the specifics of missionary activity of the Russian Orthodox Church in the Don Army Region at the turn of the 19th–20th centuries. The feature of this region of the Russian Empire, which hampered the missionary work on its territory, was the ethnic heterogeneity of its population and religious subordination to two different dioceses: the Don and Novocherkassk Eparchy, and the Yekaterinoslav and Taganrog Eparchy. This period of the country’s domestic history is marked by an active growth of various sectarian groups and movements. To combat them, the church authorities took different actions, both national and local, which are outlined in this article. The prominent growth of sectarianism in the South of Russia required the bishops of southern eparchies to gather in Kiev. The Orthodox Missionary Society was opened in Saint Petersburg to counteract the sectarians, and eparchial missionary committees subordinate to the Society were established in many dioceses. To prepare missionaries, the theological seminaries opened Missiology departments where students not only studied the theoretical foundations but also participated in disputes with sectarians. In addition, the eparchies created a new staff position of an eparchial travelling missionary. The eparchies were divided into missionary districts, and each of them had a separate missionary subordinate to the eparchial missionary. Another means of countering the spread of sectarianism was the supply of central and parish libraries with anti-sectarian books and manuals. One of the forms of the Russian Orthodox Church’s missionary activity was the creation of religious and educational brotherhoods, some kind of charitable organizations. Different settlements started to run the pastoral and missionary courses aimed at combating the sectarians and at educating people. To help the eparchial bishops, the Most Holy Governing Synod started the Vicarial Chairs. The Right Reverend Flavian (Gorodetsky), the Bishop of Aksay and Vicar of the Don Eparchy, was appointed to the Don Eparchy. In the Yekaterinoslav Eparchy, the Chair of Vicar Bishop appeared in Taganrog, where Bishop Theophylact (Klimentiev) was appointed. A special form of mission in the Don Region was the invitation for interviews of former Old Believers who had converted to the Orthodox Church.

Ключевые слова: Область Войска Донского, миссионерская деятельность, секты, миссионерские комитеты, братства, Ростов-на-Дону, Таганрог, Новочеркасск.

Keywords: Missionary activity, Don Cossack Host, sects, missionary committees, brotherhoods, Rostov-on-Don, Taganrog, Novocherkassk.

Аннотация. Статья посвящена начальной истории обновленческого раскола в советском Закавказье, главным образом — в Бакинской епархии. Основными источниками информации послужили написанные в июле 1923 г. письма святому Патриарху Тихону последнего управляющего Кавказским Экзархатом епископа Бакинского Павла (Вильковского) и деятельного бакинского иеромонаха Арсения (Соколовского). Закавказское обновленчество имело свою специфику. Основным фактором раскола стала личная неприязнь к правящему архиерею со стороны наиболее влиятельного бакинского протоиерея Александра Юницкого, который, однако, даже при поддержке со стороны советской власти не смог добиться в епархии решающих успехов в период пребывания Патриарха Тихона в заключении. Напротив, после освобождения Патриарха положение обновленцев в советском Азербайджане улучшилось, что в целом для церковной ситуации того времени в СССР было нехарактерно. Возникновение обновленческого раскола оказало свое влияние и на развитие непростых отношений между Русской и Грузинской Церквами. Грузинский Католикосат был готов принять в свою юрисдикцию негрузинские православные приходы Грузии, Армении, Аджарии и Абхазии, частично возглавленные в начале 1923 г. бывшим викарием Патриарха Тихона епископом Димитрием (Добросердовым), хотя назначение в Тифлис тот получил от обновленческого «Высшего Церковного Управления», в подчинение которому он тогда формально находился. Имелись планы, во всяком случае у иеромонаха Арсения, распространить грузинско-обновленческое «партнерство» на все советское Закавказье. Не встретив в мае-июне 1923 г. понимания у московских лидеров обновленцев, иеромонах Арсений после освобождения святителя Тихона адаптировал к новой ситуации свою идею двойного подчинения русской закавказской епархии и предложил ее Патриарху. Свой проект примирения Русской и Грузинской Церквей в июле 1923 г. святителю Тихону представил и епископ Бакинский Павел. В его основе лежала неудачная аналогия между грузинской и украинской автокефалиями. Все эти планы остались нереализованными: как по причине их исходной дефективности, так и в силу быстрого изменения церковно-политических обстоятельств.

Abstract. The article is devoted to the initial history of the Renovationist schism in the Soviet Transcaucasia, mainly in the Baku diocese. The main sources of information became letters written in July 1923 to the Holy Patriarch Tikhon by the last governor of the Caucasian Exarchate, Bishop Pavel (Vilkovsky) of Baku and the active Hieromonk Arseny (Sokolovsky) of Baku. Transcaucasian Renovationism had its own specifics. The main factor in the split was the personal dislike of the ruling bishop on the part of the most influential Baku archpriest Alexander Yunitsky, who, however, even with the support of the Soviet government, could not achieve decisive success in the diocese during Patriarch Tikhon’s imprisonment. On the contrary, after the release of the Patriarch, the situation of the Renovationists in Soviet Azerbaijan improved, which was uncharacteristic for the church situation in the USSR as a whole. The emergence of the Renovationist schism also had an impact on the difficult relations between the Russian and Georgian Churches. The Georgian Catholicosate was ready to accept into its jurisdiction the non-Georgian Orthodox parishes of Georgia, Armenia, Adjara and Abkhazia, partially headed in early 1923 by the former vicar of Patriarch Tikhon, Bishop Dimitry (Dobroserdov), although he received his appointment to Tiflis from the Renovationist «Supreme Church Administration», to which he was then formally subordinate. There were plans, at least for Hieromonk Arseny, to extend the GeorgianRenovationist «partnership» to the entire Soviet Transcaucasia. Having failed to meet the understanding of the Moscow Renovationist leaders in May–June 1923, Hieromonk Arseny, after the liberation of St. Tikhon, adapted his idea of double subordination to the Russian Transcaucasian diocese to the new situation and proposed it to the Patriarch. Bishop Pavel of Baku also presented his project of reconciliation of the Russian and Georgian Churches to St. Tikhon in July 1923. It was based on an unfortunate analogy between Georgian and Ukrainian autocephaly. All these plans remained unfulfilled, both because of their initial defectiveness and because of the rapid change in church and political circumstances.

Ключевые слова: Русская Православная Церковь, Грузинский Католикосат, Кавказский Экзархат, Бакинская епархия, обновленческий раскол, «Живая Церковь», архиепископ Павел (Вильковский), епископ Арсений (Соколовский), протоиерей Александр Юницкий.

Keywords: The Russian Orthodox Church, Patriarch Tikhon, the Renovationist schism, the «Living Church», Archbishop Pavel (Vilkovsky), Bishop Arseny (Sokolovsky), Archpriest Alexander Yunitsky.

Аннотация. В исследованиях религиозной жизни православных верующих в России в 20–30-е гг. ХХ в. (как в общем контексте, так и с учетом региональных особенностей) в основном рассматриваются различные аспекты церковно-государственных отношений, поскольку именно эта область обеспечена наибольшим количеством источников. Однако неформальные сообщества верующих (такие, как братства и тайные монашеские общины) в этот период часто имели по сравнению с приходами больше возможностей для продолжения религиозной жизни. Особенно ярко это проявилось в период, когда многие храмы и монастыри уже были закрыты. В этих сообществах сохранялась совместная молитва, было возможно совершение таинств, чтение Священного Писания, звучала проповедь и велись духовные беседы. Поэтому для истории Русской Православной Церкви ХХ в. введение в научный оборот материалов, посвященных таким объединениям, несмотря на источниковедческие и историографические проблемы, представляется достаточно важным. В статье дан обзор советской, зарубежной, в том числе эмигрантской, и постсоветской историографии религиозной жизни православных верующих в России в 20–30-х гг. ХХ в.: ее методология, основные положения, возможная периодизация. Прослеживается движение от использования крайне бедной источниковой базы, а как следствие — упрощенности в трактовках, к появлению все более разностороннего анализа, основанного на все более расширяющемся, хотя до сих пор далеком от полноты, комплексе архивных материалов и других видов источников. Особое внимание уделено исследованиям, посвященным непосредственно православным братствам. Подробнее рассмотрены Александро-Невское братство (Петроград-Ленинград) и братство епископа Макария (Опоцкого), действовавшие в нескольких городах на северо-западе России, по которым для данного региона на начало 2024 г. опубликовано наибольшее количество материалов. Прослеживается последовательность введения в научный оборот различных типов источников, связанных с жизнью и деятельностью этих братств, очерчивается круг проблем, остающихся актуальными на сей день.

Abstract. Studies of the religious life of Orthodox believers in Russia in the 20s – 30s of the 20th century (both in the general context and with regional characteristics) mainly examine various aspects of church-state relations, since this area is provided with the largest number of sources. However, informal communities of believers, such as brotherhoods and secret monastic communities often had more opportunities than parishes to continue religious life during this period. It became especially evident at a time when many churches and monasteries were already closed. In these communities, joint prayer was preserved, the sacraments were performed, the Holy Scriptures were read, sermons were heard, and spiritual conversations also took place. Therefore, for the history of the Russian Orthodox Church of the 20th century, the introduction into scientific circulation of materials devoted to such associations, despite the source study and historiographical problems, seems quite important. The article provides an overview of both Soviet and foreign, including emigrant, as well as post-Soviet historiography of the religious life of Orthodox believers in Russia in the 1920–30s: its methodology, main provisions, and possible periodization. The author traces the trend from the use of an extremely poor source base, and as a consequence — simplification in interpretations, to the emergence of an increasingly comprehensive analysis based on an ever-expanding complex of archival materials and other types of sources, although still far from complete. Particular attention is paid to research devoted specifically to Orthodox brotherhoods. The Alexander Nevsky Brotherhood (in Petrograd-Leningrad) and the Brotherhood of Bishop Makary (Opotsky), which operated in several cities in the northwest Russia, are examined in more detail, as the largest number of materials published for this region at the beginning of 2024 consider these brotherhoods. The sequence of introduction into scientific circulation of various types of sources related to the life and activities of these brotherhoods is traced, and a range of problems that remain relevant today is outlined.

Ключевые слова: историография, Русская Православная Церковь, 1920–1930-е гг., неформальные объединения верующих, православное братство, АлександроНевское братство, епископ Макарий (Опоцкий).

Keywords: Historiography, Russian Orthodox Church, 20s – 30s of the 20th century, informal associations (non-official associations of believers), Orthodox brotherhood, Alexander Nevsky Brotherhood, Bishop Makary (Opotsky).

Аннотация. В статье впервые представлены материалы биографии видного деятеля единоверия М. Н. Виноградова. До настоящего времени существовало лишь несколько упоминаний о нем в протоколах единоверческих съездов. Работа с документами из различных архивов России, Литвы и Грузии позволила собрать материалы о светской и духовной деятельности Михаила Виноградова в России и в эмиграции и рассмотреть их в контексте исторических событий эпохи, что определяет новизну данной публикации. В статье рассматривается биография М. Н. Виноградова от рождения до 1941 г. Его прадеды были тверскими, псковскими епископами и архимандритами Вышнего Волочка, дядя — иеромонах Алексий (Виноградов), миссионер Пекинской духовной миссии. При этом родители Михаила не были церковными людьми. В годы учебы в Межевом институте в Москве Михаил присоединился к единоверию. Светскую карьеру его можно оценить как блестящую: от уездного межевого ревизора X класса до межевого ревизора Тифлисской судебной палаты IV класса. Проанализированы его отношения с видными деятелями эпохи: П. А. Столыпиным, В. К. Саблером, митр. Елевферием (Богоявленским), архиеп. Андреем (Ухтомским). Описана деятельность М. Н. Виноградова на Кавказе в области просвещения и церковно-общественной жизни. Собраны материалы об участии М. Н. Виноградова в Первой мировой войне и Белом движении: строительстве Батум-Трапезундской железной дороги, службе у Деникина и Врангеля. Проанализирован духовный путь М. Н. Виноградова, описан вклад в жизнь Троицко-Никольской единоверческой общины, главного центра единоверцев, где он входил в приходской совет, заведовал типографией старопечатных книг и иконописной мастерской. Показана его роль на всероссийских единоверческих съездах: на Московском съезде (1909 г.) М. Н. Виноградов был секретарем и произнес одну из приветственных речей, призывая к объединению всех единоверцев. На I (1912 г.) и II (1917 г.) съездах он много выступал — в частности, по вопросу участия мирян в жизни Церкви и выборе единоверческого епископа. В 1921 г. М. Н. Виноградов был рукоположен в пресвитеры Сербским патриархом Димитрием (Павловичем). Отмечена миссионерская деятельность Михаила Николаевича среди старообрядцев как в дореволюционной России, так и в эмиграции. Рассмотрены отношения М. Н. Виноградова с Московской Патриархией в 1941 г.

Abstract. This article presents bibliographical materials from the life of M. N. Vinogradov which have never before been published. Historical documents, including meeting minutes from conferences and congresses, show that M. N. Vinogradov was an activist in the Community for “Edinoverie”. The scholarly innovation of this article is based upon the work with materials from various archives of Russia, Lithuania and Georgia, which made it possible to learn much about both the secular and spiritual activities of M. N. Vinogradov in Russia and in the emigration, thus considering his work within the context of the historical events of his time. The author has collected bibliographic materials from M. N. Vinogradov’s birth through 1941. Among his great grandfathers were found bishops from Tver and Pskov, and an Archimandrite from Vyshny Volochyok. His uncle Hieromonk Aleksii (Vinogradov) was a missionary in Beijing; yet M. N. Vinogradov’s parents were neither religious nor active in the church. The article presents information on Vinogradov’s primary, secondary and higher education. It was during his years of study at the Institute of Land Surveyance that Mikhail joined the “Edinoverie” movement. One can easily evaluate his secular career as extremely successful: he advanced from being a 10th-class surveyor in a rural town to the rank of a 4thclass surveyor for the court in Tbilisi. Of particular note are M. N. Vinogradov’s relationships and contacts with well-known activists of his era, including: P. A. Stolypin, V. R. Sabler, Metropolitan Elevfery (Bogoyavlensky), and Archbishop Andrey (Ukhtomsky). Studying Vinogradov’s activities in the Caucuses in the field of spiritual education and his participation in church and public life, the author has collected and collated materials on his participation in the World War I and the White Movement, including construction of the Batumi-Trabzon railway and his service under Denikin and Wrangel. The article also analyses M. N. Vinogradov’s spiritual path, describing his life in the Troitsko-Nikolskoe Community for “Edinoverie”, which was the primary hub of this movement. A member of the parish council, Vinogradov was in charge of publishing early-printed books and of the icon workshop. His role in national congresses for “Edinoverie” is also considered. At the Moscow congress of 1909 Vinogradov was elected the Secretary and made one of the introductory speeches, calling for the unification of all supporters of “Edinoverie”. At the First and Second Congresses (1912 and 1917, respectively), he made many speeches, particularly focussing on the question of laypeople’s participation in the church and the selection of a bishop from the “Edinoverie” community. In 1921, Vinogradov was ordained to the priesthood by Patriarch Dimitry of the Serbian Church. This article also mentions his missionary work amongst Old Believers, both in Russia before the Revolution and afterwards, in the emigration. Lastly, considered are his relations with the Moscow Patriarchate in 1941.

Ключевые слова: Михаил Николаевич Виноградов, единоверие, эмиграция, единоверческий съезд, Сербская Православная Церковь, Московская Патриархия.

Keywords: Mikhail Nikolayevich Vinogradov, Edinoverie, emigration, congresses and conventions for Edinoverie, Serbian Orthodox Church, Moscow Patriarchate.

Аннотация. В статье исследуется изменение социокультурных характеристик института церковных старост на Урале в советский период (от первых послереволюционных лет до начала 1960-х гг.). Рассматриваются зарождение института церковных старост и круг их обязанностей. Описывается ряд документов, регламентировавших их участие в жизни прихода. Анализируются постановления Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг., сформировавшие церковные практики, и тенденции, которые легли в основу нового приходского устройства. Подробно исследуется влияние на церковных старост и положение их на приходе постановления ВЦИК и СНК РСФСР «О религиозных объединениях» (1929 г.) и других современных ему нормативных актов. Отмечается тот факт, что гонения на Церковь в 30-е гг. ХХ в. сократили группу церковных старост до исторического минимума, однако при этом Большой террор 1937–1938 гг. на Урале не коснулся старост в той мере, как духовенства. Улучшение государственно-конфессиональных отношений анализируется на основе принятого в 1945 г. «Положения об управлении Русской Православной Церкви», где определялась роль церковного старосты, как помощника настоятеля в управлении приходом. Приводится ряд воспоминаний о деятельности церковных старост в 40–50-е гг. ХХ в. (до приходской реформы 1961 г.). На основании комплексного анализа источников — регистрационных анкет старост, воспоминаний родственников и мемуаров священнослужителей — делается вывод о вхождении в число церковных старост представителей приходского актива. В статье подробно анализируется возраст старост, делается вывод о его постепенном увеличении. Прослеживается изменение гендерных характеристик группы старост, выразившееся в постепенном приходе на эту церковную должность женщин и закреплении их на большинстве приходов. На основе делопроизводственных документов областных уполномоченных Совета по делам Русской православной церкви проводится анализ жалоб и конфликтных ситуаций на приходах с участием старост.

Abstract. The article examines the change in the sociocultural characteristics of the institution of church elders in the Urals during the Soviet time (from the first post-revolutionary years to the early 1960s). The author examines the origins of the church elders institution, the range of their responsibilities and describes a number of documents regulating their participation in the life of parish. The resolutions of the Local Council of the Russian Orthodox Church of 1917–1918, which shaped church practices, and the trends that formed the basis of the new parish structure are analyzed. The article considers in detail how the Resolution of the All-Russian Central Executive Committee and the Council of People’s Commissars of the RSFSR “On Religious Associations” (1929) and other contemporary regulations influenced church elders and their position in the parish. It is noted that the persecution of the Church in the 1930s reduced the group of church elders to a historical minimum, but at the same time it did not affect the elders to the same extent as the clergy during the Great Terror of 1937–1938 in the Urals. The improvement of state-confessional relations is analyzed on the basis of the Regulation “On the Administration of the Russian Orthodox Church” adopted in 1945, which defined the role of the church warden as an assistant of priest in the management of the parish. The author gives a number of memoirs about the activities of church elders in the 1940s and 1950s (before the parish reform of 1961). Using a comprehensive analysis of sources — registration forms of church elders, memories of relatives and the clergy, the author has come to the conclusion that the number of church elders includes representatives of the parish activists. The article analyzes in detail the age of church elders and concludes that it is gradually increasing. A change in the gender characteristics of the group of elders is traced, which manifested itself in a gradual increase of women in this church position and their consolidation in most parishes. An analysis of complaints and conflict situations in parishes with the participation of elders is carried out on the basis of office documents of regional Commissioners for the Affairs of the Russian Orthodox Church.

Ключевые слова: Церковь на Урале, церковный староста, постановление «О религиозных объединениях» 1929 г., «Положение об управлении Русской Православной Церкви» 1945 г., социокультурный портрет, приходская жизнь.

Keywords: Church in the Urals, church elder, Resolution “On Religious Associations” of 1929, “Regulations on the Administration of the Russian Orthodox Church” of 1945, sociocultural portrait, parish life.

Аннотация. В статье проводится анализ содержания рапортов священников, которые исполняли обязанности благочинных в Пермской епархии Русской Православной Церкви в 60–80-е гг. XX в. Биографии их достаточно хорошо известны. Благочинных назначали из числа священнослужителей, имевших высшее духовное образование, многолетний стаж пастырского служения, необходимый опыт административной работы в епархии или на приходе. Однако деятельность священнослужителей в качестве благочинных незаслуженно забыта, данные рапорты не были опубликованы, а их содержание не подвергалось научному анализу. Автором статьи выявлено особое значение рапортов, которые хранятся в архиве Пермского епархиального управления, как документального источника, ценного исторического свидетельства переживаемой духовенством эпохи, приходской деятельности священников и их личной жизни. Произведенный анализ рапортов позволил выявить особенности служения священников-благочинных и широкий круг приходских проблем, с которыми соприкасались священнослужители, церковные советы и верующие в период брежневского «застоя». Большая территория епархии и удаленность приходов вынуждали благочинных совершать продолжительные поездки по своим благочинническим округам. Из-за нехватки духовенства благочинные часто сами заменяли отсутствующих приходских священнослужителей. По направлению епархиального руководства благочинным приходилось разбираться в приходских конфликтах, жалобах на священнослужителей, следить за правильным управлением приходами, предоставлять необходимую информацию архиерею и предлагать меры разрешения проблем. Авторы рапортов поднимали главным образом проблемы нравственного падения духовенства, сотрудников храмов и плохого управления приходами. Установлено, что последствия реформы приходского управления 1961 г. и острая нехватка духовенства вынуждали епархиальную власть снижать требования к служебной дисциплине и моральному облику священнослужителей, которые, в свою очередь, не боялись строгих наказаний и нарушали церковный порядок. В некоторых случаях чересчур активная деятельность благочинных вызывала справедливую критику и жалобы в их адрес. Характеристика церковной жизни Пермской епархии, изложенная в рапортах благочинных, важна для понимания истинной картины религиозной жизни на Урале советского периода. В своих рапортах благочинные предстают как добрые пастыри, неравнодушные люди, показывающие нам пример истинной христианской любви и служения Церкви.

Abstract. The article analyzes the content of reports of the clergymen who performed the duties of deans in the Perm diocese of the Russian Orthodox Church during 1960–1980s. The biographies of these priests are rather well known. Deans were appointed from among the clergy having higher spiritual education, many years of experience in pastoral service, and the necessary experience of administrative work in a diocese or parish. However, the activities of the deans were undeservedly forgotten; those reports were not published, and their content was not subjected to scientific analysis. The author of the article has revealed special significance of the reports stored in the archives of the Perm Diocesan Administration as a documentary source that is a valuable historical evidence of the era experienced by the clergy, of the deans’ parish activities and personal life. The analysis of the reports made it possible to identify the peculiarities of the ministry of the clergymen-deans and a wide range of parish problems that the clergy, church councils and believers faced during the period of Brezhnev’s “stagnation”. The large territory of the diocese and the remoteness of the parishes forced the deans to make long trips around their deanery districts. Due to the shortage of clergy, the deans themselves often replaced the missing parish priests. At the request of the diocesan leadership, the deans had to sort out parish conflicts and complaints against clergy, to monitor the proper management of parishes, and also to provide the bishop with necessary information and propose measures in order to resolve problems. The reports raised mainly the problems of moral decline of the clergy and church employees, as well as poor management of the parishes. The study found that the consequences of the parish administration reform of 1961 and the acute shortage of clergy forced the diocesan authorities to reduce the requirements regarding the official discipline and moral character of the clergymen, who, in turn, were not afraid of strict punishments and violated the church order. In some cases, too active work of the deans caused fair criticism and complaints against them. The characteristics of the church life of the Perm diocese reflected in the deans’ reports are important for understanding the true picture of religious life in the Urals during the Soviet period. In their reports, the deans appear as good shepherds and caring people who show us an example of true Christian love and service to the Church.

Ключевые слова: благочинный, православное духовенство, приходские конфликты, управление приходами, Пермская епархия.

Keywords: Dean, Orthodox clergy, parish conflicts, parish management, Perm diocese.

Аннотация. В статье на основе впервые вводимых в научный оборот документов Государственного архива Российской Федерации рассматриваются взаимоотношения между двумя Поместными Православными Церквами — Русской и Антиохийской — в 80-е гг. прошлого века. На протяжении десятилетий, с момента посещения Антиохийского Патриархата Патриархом Московским и всея Руси Алексием в 1945 г., между Церквами сохранялись и развивались дружественные, братские отношения. В 1980-е гг. они тоже развивались в духе дружбы и взаимопонимания на уровне глав Церквей, в процессе совместной работы представителей Патриархатов в различных международных христианских организациях, богословских и миротворческих конференциях и на уровне деятельности представительств обеих Церквей. Личные отношения сложились между Московским Патриархом Пименом и патриархом Антиохийским и всего Востока Игнатием IV, избранным в 1979 г. Антиохийский патриарх посещал Русскую Православную Церковь с официальными визитами, лично участвовал в торжествах в Москве, посвященных тысячелетию Крещения Руси. Важное значение для межцерковных отношений имела поддержка патриархом Игнатием усилий Московской Патриархии по урегулированию ситуации в Украине в конце 1980-х гг. В 1980-е гг. внешнецерковную деятельность Русской Православной Церкви возглавил митрополит Минский и Белорусский Филарет, став в 1981 г. председателем Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата. При нем усилилось внимание к проблеме кадров для внешней работы Московской Патриархии. Московская духовная академия стала курсом постдипломной подготовки церковных дипломатов и клириков, которые после обучения направлялись служить за рубеж. Большое внимание митрополит уделял связям с Антиохийской Церковью, неоднократно в это десятилетия осуществляя визиты в Сирию и Ливан. В статье особо подчеркивается, что сохранению дружественных отношений между Церквами способствовали межгосударственные отношения. Сирийская власть, официально позиционируя свой политический путь как путь социалистической ориентации, нуждалась в помощи СССР. В противостоянии западным державам на Ближнем Востоке Советский Союз, со своей стороны, рассматривал Сирию во главе с президентом Х. Асадом как своего союзника. Основная задача развития двусторонних отношений ложилась на представительство Московской Патриархии в Дамаске, подворье в Бейруте и представительство Антиохийской Церкви в Москве, настоятелем которого много лет был друг Русской Церкви и России архимандрит, а с 1988 г. епископ Нифон (Сайкали). Представителям Московской Патриархии в Антиохийской Церкви пришлось осуществлять свою миссию в сложной политической ситуации, особенно на территории Ливана, где Бейрутское подворье неоднократно в эти годы подвергалось обстрелам и вооруженным нападениям. На основе таких уникальных источников, как отчеты представителей Русской Православной Церкви в Отдел внешних церковных сношений Московского Патриархата, в статье анализируется насыщенная событиями представительская и пастырская деятельность Русской Православной Церкви в Сирии и Ливане, рассматриваются формы взаимодействия и взаимопомощи представителей Русской и духовенства Антиохийской Церквей, сотрудников советского посольства, членов русской общины. Завершающим десятилетие стало празднование в Антиохийской Церкви тысячелетия Крещения Руси. Несмотря на продолжающиеся военные действия, оно состоялось и в Дамаске, и в Бейруте при участии патриарха Антиохийского Игнатия IV и духовенства Антиохийской Церкви, главы ОВЦС митрополита Филарета, духовенства различных христианских общин, советских дипломатов, представителей власти Сирии и Ливана.

Abstract. The article examines the relationships between the two local Orthodox Churches — Russian and Antiochian — in the last quarter of the 20th century, on the basis of the documents from the State Archive of the Russian Federation introduced in the academic circulation for the first time. For decades, since the visit of Patriarch Alexy of Moscow and All Russia to the Antiochian Patriarchate in 1945, friendly and fraternal relations have been maintained and developed between the Churches. In the 1980s they have also been developing in a spirit of friendship and mutual understanding at the level of heads of the Churches, in the process of joint work of representatives of the Patriarchates in various international Christian organizations, theological and peacemaking conferences, as well as at the level of the activities of the representative offices of both Churches. Personal relations were formed between Patriarch Pimen of Moscow and Patriarch Ignatius IV of Antioch and All the East elected in 1979. The Antioch Patriarch visited the Russian Orthodox Church on official visits and personally participated in the celebrations in Moscow dedicated to the millennium of the Christianization of Rus’. Patriarch Ignatius’ support of the Moscow Patriarchate’s efforts to resolve the situation in Ukraine in the late 1980s was of great importance for inter-church relations. In the 1980s, the external church activity of the Russian Orthodox Church was headed by Metropolitan Filaret of Minsk and Belorussia who became Chairman of the Department for External Church Relations of the Moscow Patriarchate in 1981. Under him, attention to the problem of personnel for the external work of the Moscow Patriarchate intensified. The Moscow Theological Academy suggested postgraduate training for church diplomats and clerics, who after their studies were sent to serve abroad. The Metropolitan paid great attention to relations with the Antiochian Church, making numerous visits to Syria and Lebanon during this decade. The article emphasizes that the preservation of friendly relations between the Churches was facilitated by interstate relations. The Syrian government, officially positioning its political path as a path of socialist orientation, needed help of the USSR. Confronting the Western powers in the Middle East, the Soviet Union, for its part, regarded Syria led by President Hafez al-Assad as an ally. The main task of developing bilateral relations fell to the representation of the Moscow Patriarchate in Damascus, the Beirut metochion and the representation of the Antioch Church in Moscow, whose rector for many years was Archimandrite (and since 1988 Bishop) Nifon (Saikali), a friend of Russia and the Russian Church. The representatives of the Moscow Patriarchate in the Antioch Church had to carry out their mission in a difficult political situation, especially in the territory of Lebanon, where the Beirut metochion was repeatedly subjected to shelling and armed attacks during these years. On the basis of such unique sources as reports of representatives of the Russian Orthodox Church to the Department for External Church Relations of the Moscow Patriarchate, the article analyzes the eventful representative and pastoral activities of the Russian Orthodox Church in Syria and Lebanon, and also examines the forms of interaction and mutual assistance between representatives of the Russian Orthodox Church, clergy of the Antiochian Church, employees of the Soviet Embassy, and members of the Russian community. The celebration of the millennium of Christening of Rus’ in the Antioch Church was the decade’s final event. Despite the ongoing hostilities, it was held in Damascus and Beirut with the participation of Patriarch Ignatius IV of Antioch and the clergy of the Antioch Church, Metropolitan Filaret, the Head of the Department for External Church Relations, as well as clergy of various Christian communities, Soviet diplomats, and representatives of the Syrian and Lebanese authorities.

Ключевые слова: Русская Православная Церковь, Московская Патриархия, Антиохийский Патриархат, представительство Московской Патриархии в Дамаске, подворье Русской Православной Церкви в Бейруте, советские дипломаты, Ближний Восток.

Keywords: Russian Orthodox Church, Moscow Patriarchate, Antiochian Patriarchate, representative office of the Moscow Patriarchate in Damascus, metochion of the Russian Orthodox Church in Beirut, Soviet diplomats, Middle East.

Аннотация. Данная работа представляет анализ и комментированный перевод сочинений Георгия Гемиста Плифона, связанных с антилатинской полемикой: трактата «Против книги в защиту латинского догмата» и письма к кардиналу Виссариону с ответами на его возражения. Анализ и комментарии включают в себя исследование истории написания этих сочинений, их богословского и исторического контекста, их связи со взглядами Плифона в целом. Антилатинские сочинения Плифона, известного своей приверженностью к платонизму и эллинским религиозно-философским концепциям, его участие в работе Ферраро-Флорентийского Собора и критика унии вызвали особый интерес исследователей и привели к неоднозначным оценкам и противоречивым интерпретациям личности, взглядов и целей Гемиста. В работе заново рассмотрен ряд связанных с этим вопросов — в частности, интерпретация В. Гладки, согласно которой Плифон был христианином и не имел никакой неоязыческой «фратрии», а его «Законы» были просто личными записками, не отражающими действительные религиозные взгляды автора. Показано, что, несмотря на формальную защиту православия на Соборе и написанный трактат против Filioque, Плифон оставался убежденным платоником, верным тем нехристианским взглядам, которые изложил в «Законах» и которые глубоко возмущали Георгия Схолария, тогдашнего лидера православного сопротивления. Свой антилатинский трактат Плифон использовал не просто для критики Filioque, но для изложения основ «эллинского богословия», обладающего, с точки зрения Гемиста, философской логичностью, от которой христианское богословие отказалось. В конечном счете, формально христианское сочинение стало для Плифона способом распространения собственных нехристианских взглядов. Унию с латинянами Гемист отвергал не вследствие собственных православных убеждений: с его точки зрения, уния была бесполезной как чисто человеческое ухищрение, не способное помочь государству, а главный грех византийцев, из-за которого они лишились Божественной помощи, состоял в неверии, в отличие от турок, в Божественный Промысел, который Плифон понимал в стоическом духе как неотвратимую судьбу.

Abstract. This article presents an analysis and translation with commentaries of the works of George Gemistos Plethon related to the anti-Latin polemic: his treatise against the book defending the Latin dogma and a letter to cardinal Bessarion with Plethon’s answers to his objections. The analysis and commentary include studying the history of these writings, their theological and historical context, and their connection with the views of Plethon as a whole. The anti-Latin writings of Plethon, known for his commitment to Platonism and Hellenic religious and philosophical concepts, as well as his participation in the work of Ferraro-Florence Council, his support of St. Mark of Ephesus and criticism of the Unia aroused particular interest among researchers and led to ambiguous assessments and contradictory interpretations of the personality, views and goals of Gemistos. The work re-examines a number of the related issues, in particular, Vojtĕch Hladki’s interpretation that Plethon was a Christian and did not have any neo-pagan circle of followers, and his “Laws” were simply personal notes which did not reflect any actual religious views of the author. The article has shown that, despite the formal defense of Orthodoxy at the Council and the written treatise against the Filioque, Plethon remained a Platonist, faithful to those non-Chris tian views that he outlined in the “Laws” and which deeply outraged George Scholarios, then leader of the Orthodox resistance. Plethon used his anti-Latin treatise not just to criticize the Filioque, but to set out the foundations of “Hellenic theology,” which, from the point of view of Gemistos, had a philosophical logic that Christian theology had abandoned. Plethon rejected the union with the Latins not because of his own Orthodox beliefs: from his point of view, the union was useless as a purely human device that could not help the state, and the main sin of the Byzantines, because of which they lost divine help, was unbelief, in contrast to Turks, into divine providence, which the philosopher understood, like the Stoics, as an inevitable fate.

Ключевые слова: Георгий Гемист Плифон, Георгий Схоларий, философия, богословие, греки и латиняне, Filioque, платонизм, эллинизм, Ферраро-Флорентийский Собор, история Византии, переводы источников.

Keywords: George Gemistos Plethon, George Scholarios, philosophy, theology, Greeks and Latins, Filioque, Platonism, Hellenism, Council of Ferrara-Florence, history of Byzantium, translations of sources.

Аннотация. Юбилейный материал написан об историке, исследователе книжной культуры России Наталии Александровне Мудровой. В статье представлена биография исследователя, прослеживаются научные интересы и основные достижения историка в области изучения истории книги. В завершение материала приводится библиография работ Н. А. Мудровой, написанных с 1979 по 2023 гг.

Abstract. The anniversary material is dedicated to the famous historian and researcher of the book culture of Russia and the Urals, a permanent reviewer of the scientific journal “Bulletin of the Ekaterinburg Theological Seminary”. The article gives a biography of the researcher, traces her scientific interests and main achievements in the field of book history studying. At the end of the material there is a bibliography of N. A. Mudrova’s works, written in 1979–2023.

Ключевые слова: Н. А. Мудрова, биографика, кандидат исторических наук, ОНИР ЦНБ УрО РАН, библиотеки Строгановых, описание старопечатных книг, книжные собрания ученых.

Keywords: N. A. Mudrova, biographical, PhD (History), Research Department of the Central Scientific Library of the Ural Branch of the Russian Academy of Sciences, Stroganov Library, description of old printed books, academic libraries.